Он был из тех, кто не придаст,
Кто не облает, не украст.
Его привычки нам привычны,
Его стихи, увы отнюдь.
Была и есть любовь, но всё же
В своих творениях дороже
Ни страсть ни ненависть не боли,
А неопределённый путь.
Лакеи пьяны, кучер спит.
Под танец праздничных софит
Весь в красках не теряет вид
Его печаль, его ланит.
Возносят к небу не слова
И не творения глава.
Своих обид, чужих волнений
Пером накажут их дела.
А он поэт, а не судья
Судить других он был не рад.
Судимы будут, те кто судят,
И не порочны, те кто спят.
И как они закрыв глаза
Мечтал, но жизнь не удавалась,
Такой же мрачной и осталась,
Такой же тихой и прошла.
Великий праздник торжества
Похож на чью-то утку,
Что лишь над гением
Сыграла злую шутку
Его глаза возможно помнят
Горечь траты,
Но разум чист
И кровь чиста в строке сонаты.
Он был хорош собой и в прозе,
Где под шипами дикой розы
Писал, играл, шутил, любил
Бросал и тут же снова пил.
И это невесть что случилось,
Всё в жизни в песни превратилось.
Что в аллегории не видно,
Он видел и конечно врал!
Бросал к её ногам букеты
И недешовые конфеты.
Молил: "О, милая, услыши!
Хотя бы ты меня пойми!
Возьми хотя бы краски лета
В мечтах забытого поэта!
Кому дарить свою ничтожность?!
Кому ещё она нужней?!"
И вот поэт упал сквозь муки,
Упал не издавая звуки.
Рожденный видеть пал незрячим,
Как пьяный от руки вина.
И процарапав на паркете
В своём последнем минуете,
Слова какие-то, что после
Поймёт не глядя лишь она...