Глубокая, темная ночь угольного цвета. Идет дождь. Гроза. Молнии и громовые раскаты пронзают уставший воздух. Старый полуразрушенный готический собор. Его уцелевшие шпили пронзают небо. Большая часть витражей разбита руками времени. Но есть и те, которые все еще стоят на своих местах. Печальное величие этих развалин навивает тоску и горечь. В их глубине что-то происходит...
Внутри собора всюду, где есть уцелевшая крыша, дотлевают своими фитилями свечи. Из звуков только шум дождя и раскаты грома. При очередной нити молнии видно, как у расколотого алтаря кто-то стоит. Лишь во время мгновенных вспышек можно видеть того человека. Он встал под не рухнувшим куском крыши. Торс его обнажен. Высокий, немного худой человек развел руки в стороны. При очередной вспышки видно, как вязкие струи вытекают из запястий. Силы покидают его, он еле стоит на ногах. Этот странный человек что-то говорит, медленно опускаясь на колени и ложась на землю, под укрывающем его саваном тьмы и чередующихся с ней вспышек. Отрывистые слова пронзают монотонный шум дождя...
С запястий кровь стекает тленом –
Себя я в жертву приношу
За ту улыбку, что бесценна,
Кою я в сердце берегу.
Я подношу себя на блюде
Теням прекрасной темноты.
И для чего же это, люди?
Чтоб улыбалась ею ты!
Темный контракт будет исполнен,
Что алой кровью подписал.
В нем жизнь свою пустил в размен,
За ту улыбку я отдал...
***
С тобой останусь я улыбкой,
Сияньем света на губах,
Который скрылся пеленой
Коварной тьмы в моих глазах.
Я отправляюсь, как и струи,
В забвенье и небытие.
Как воск с играющего пламя,
Теку бесшумно по свече...