Гляжу на дорогу, что скатертью стелется,
И вижу конец, приводящий в к венцу.
Здесь все до безумия крутится, вертится,
И истину бьет кулаком по лицу.
И в брачном чертоге, наполненным нечистью,
Прокисшее бродит в бочонках вино.
И ложь, приоткрыв свои сладкие прелести,
Тихонько влечет мир на самое дно,
Плотского бытия,
Где все вокруг клянут меня.
Но вот уже поэзия в избытке,
Ссыпая мне в ладони горсть добра,
Глядит как я, в отчаянной попытке,
Сумел отвергнуть славу дна.
И вот, уже протянутая чаша,
Наполненная болью до краев,
Висит во тьме, где слово веры нашей,
Ведет к спасению сквозь дебри горьких слов.
И все ж, омытые дождями слез, пустыни,
Не зарастают более травой.
И наша жизнь с начала и по ныне
Питается забвения рекой.
И зерна, что упали при дороге,
Клюются стайками лучей от дальних звезд,
И путник, что принес с собой тревоги,
Не уместился на полатях птичьих гнезд.
И, правда, обнаженная прилюдно,
Вновь задыхается от страха и стыда,
Не отвергая от себя любви паскудной,
Пришедшей от хмельного серебра…