Все притихло, к людской кутерьме
Мирный мрак не искрист и не колок.
Спит незримый младенец во тьме
На ладонях сгрудившихся елок.
И пеленки густой белизны
Приготовит метель-повитуха.
Спит младенец, а видит ли сны?
А повсюду безлюдно и глухо.
Может, видит торжественный ход?
Ветви пальм тонут в снежном тумане.
Или кротко гостям подает
Он вино, сотворенное в Кане?
Или Лазарь из гроба встает,
Сбросив оцепенение смерти?
Или стража с Иудой идет?
Вы напрасным виденьям не верьте.
Бесполезные звезды горят.
Данный нам, и поруганный всеми,
Двадцать новых столетий назад
Он родился не здесь – в Вифлееме.
Но, услышав Рожденного крик,
Полуслеп и несведущ в каноне,
Над младенцем заплакал старик
С угольком в онемевшей ладони.