Привет, брат! Пишу тебе издалека. Соседи мои – два чудака. Два Ермака. Один – косит под дурака; другой – ни рыба ни мясо: хлебнет кваса и давай плясать без всякого поводу. Или возьмет ведра и – по воду. Умоется из ведра, водички попьет, жену свою побьет и горланит песни глоткой лужёною.
Бывало, возьмет ружье заряженное, скажет, что на зайца пойдет, а сам за день друзей обойдет, воротится домой пьяный в дрыбады. За ночь осушит полведра воды, прочистится, в баньке помоется да к полудню так душой перед людями раскроется, что диву даешься! Ты, поди, смеешься, а ведь так оно всё и было: когда в бане грехи смывал, текло с него мыло чернее ночи.
Короче... по поводу евойной жены... То, что муж ее с бомбой в башке, в том нет женской вины, смотри хоть с любой стороны: спереди ли, с заду. И чего не хватало гаду?.. Был сыт, одет, а как пить стал, глядишь – дед, на вид старше хана Мамая. И как можно любить такого шалопая?..
Другое дело, когда он заново раскрылся (после того как в мозгах у себя порылся да наладил в них ту запчасть, что повлияла на его дальнейшую учАсть), так сразу и на человека стал похожий. Нету больше той рожи, что прохожих пугала. Заглянет, бывало, в чужой двор – собаки два дня лают. Отколь они знают, что эта рожа – сосед их Ермак, у которого кулак с бычью башку? Теперь лицо у него доброе, будто кто волшебного порошку насыпал ему в рот. Такие дела вот.
Рассказать, брат, про другого Ермака? У него мысль дурака. Походка не така. Будто на каждой ступне по три башмака. Кривенькие ножки, тонкие как у блошки. Всего боится. Бывало, приснится херня кака, например, дед Лука, у кого рука была когда-то, а теперь заплата, там, где плечо (это еще ничё!.. дураку во сне дед Лука является в странном обличье: будто заходит в дом, а на плечах у него голова птичья), тогда во сне начинает орать дурак. С головой родился – да брак.
Кстати, о браке. Весна началась. Собаки под окном свадьбы справляют. Про меня ни хрена не знают: только я со двора – норовят укусить за пятку.
Чего бы еще рассказать...
На днях сварил яйцо всмятку. Решил поесть - запах несвежий есть. Не пойму: либо со свинарника ветер дунул, либо кто-то вместо продукта дерьмо подсунул. Встретить бы того, кто продал мне это яйцо, да плюнуть бы ему в лицо. Хотя бывают вещи, брат, поважнее. Жить стало сложнее. Мысли часто являться стали: почему люди жизни радоваться перестали? Не велико их желание с улыбкою на белый свет смотреть...
Эх, брат! вот бы тебе послушать и посмотреть, как вечерами я пою в доме своем романы с Клавдией Петровной, скромной, как покойная баба Дуся! Еще чуть – и ей-богу женюся! Будут детки все в меня – крепыши!
Ты, брат, ответ напиши. Только укажи в начале письма своего – может, я сказал не то чего? Нужна ли мне опека, или без того видишь во мне человека?
На том писать бросаю. Целуй за меня тётю Таю, только не в губы, а в темечко: вечно у нее на губах семечки.
Еще, лобызнись с матерью и отцом. И будешь молодцом.