Фортуны лик коварен и нахмурен.
Она нежданно выкинет кульбит.
И снова штиль.Затишье перед бурей.
Спокойно, но под ложечкой свербит.
Вольно б позолотить цыганке руку
И отменить судьбы девятый вал.
Хронометр бессмысленно отстукал,
А зад на приключения зазвал.
Кабацкий быт, без удержу и квоты.
Танцульки, да гулянки, что ни день.
Лишь помню , что рассказывал чего то,
Какую то хлебая дребедень.
И, ведь, всего то было полстакана,
Да наслоилось на души накал.
И, выпивши, как будто в бездну канул,
А поутру насилу отыскал.
И вот, лежу, похожий на монгола
Разрезом глаз и попаданьем в цвет,
В чужой кровати, немощный и голый.
С девицей... И на ней одежды нет...
Шатаясь, словно раб под тяжким грузом,
Глотнул воды и скраешку присел.
Спросил я: "Кто ты?" и услышал: "Муза,
Но не твоя, а господина Л.
Я от него к тебе ушла, мой милый,
Тебя я вдохновлю и охраню."
И я бежал, бежал, что было силы,
Что не догнать монгольскому коню.