Дремучий лес к ночи очнулся,
Блеснув совиными глазами;
Зверью вздымая ритмы пульса,
Как ляхам встарь Иван Сусанин,
Выходит леший на охоту,
Вокруг раздался запах резкий,
Ворчит и зло бормочет что-то,
В чащобу вглядываясь дерзко…
Не то сарай, не то избушка,
Где двести лет не обитали,
Стоит в лесу, Яга-старушка
С безмерно грубыми чертами,
В окно высовываясь, шепчет
Сквозь слюни страшные заклятья;
Бродяга-ветер взвыл покрепче -
Срывает ветви с дикой страстью…
Отец, не выбрав время лучше,
Несёт ребёнка чуть живого,
Лицо мрачнее серой тучи,
От страха вымолвить ни слова
Не в состоянии ребёнку,
Который бредит от болезни;
Увидев странную избёнку,
Решил войти, но бесполезно:
Никто на стуки не ответил,
Лишь дверь легонько проскрипела,
А в непонятном полусвете
Мелькнувши, скрылось чьё-то тело…
Рывком открыв входную дверцу,
Пробрался в старенькие сени;
Услышал шум, держась за сердце
Заголосил над чьей-то тенью:
- Вы извините нас, хозяин,
Мы заблудились, нужен доктор -
Ребёнок рот в крови раззявил,
Прошу пригреть хотя б в кладовке;
Два дня дитя от жара бредит,
Боюсь, умрёт; здесь - бездорожье;
Спасая мальчика от смерти,
Врача отыщете, быть может?..
- Мы отогреться здесь хотели,
А также выяснить дорогу;
Едва душа в невинном теле
Жива, не осуждайте строго
За сей визит весьма нескромный -
На час-другой в избушке Вашей;
Покой не потревожим сонный,
Нам отдохнуть безмерно важно!
…В ответ не раздалось ни звука,
Но доносился слабый шорох;
Увидел в полумраке ступу -
Огромный, жуткий чёрный ворон
На ней сидел, с орлиным клювом,
Не отводя от гостя взгляда;
Вдруг тоном резким, диким, грубым
Заговорил довольно внятно:
- Хана тебе, родитель-плакса,
Вот-вот подохнет и ребёнок;
Отныне некуда деваться -
Влетел к Яге послушать стоны,
Мольбы предсмертные, готовься:
Клевать печёнку буду, “сладкий”,
Гони сюда суму и кольца,
Всё остальное - по порядку!..
Отец тщедушный встал несмело,
Пытаясь робко защищаться,
Но сзади что-то зашумело,
Он разрыдался безучастно…
Вокруг была сплошная “нечисть” -
Старуха, ворон, филин, леший,
Плясали лихо танец смерти -
Совсем от ужаса опешил…
Внезапно, душу раздирая,
Раздался крик болотной выпи,
И, как из недр проказы края,
Лицо со струпьями и сыпью
В окне избушки появилось;
Вся “нечисть” отступила в страхе,
Теряла перья с хищных крыльев,
Вздыхая, пряталась во мраке…
Вдали петух прокукарекал,
Отец очнулся, вены вздулись;
Едва забрезжило рассветом,
Ребёнок спал в просторной люле;
Не в силах вспомнить, что случилось,
Мальчонку быстро взял на ручки,
Тот вдруг очнулся (Божья милость!),
Но… вместо век - шипы колючек;
Из глаз катились крови реки,
В зрачках застыл кошмар и ступор -
В них отражались и калеки,
И горы тел - останки трупов;
В огромных оспинах и струпьях
Лицо, на лбу - морщинок масса;
Припомнил измождённый путник
Про лик в окне, что ночью спас их…
Вдвоём пошли вдоль дикой чащи,
Дитя вело вперёд куда-то,
А он, прихрамывая чаще,
Покорно плёлся… чья-то хата
Как будто выросла средь леса,
Мальчонка засмеялся громко;
Отец внезапно вспомнил детство,
Себя почувствовав ребёнком…
Забыв о собственном домишке,
С судьбою в прятки не играя,
Решил, не размышляя слишком,
Жить в этой хате, в дебрях края;
Вошли вдвоём, не постучавшись,
В кровати женщина лежала,
Лицо её светилось счастьем,
Хоть оспин, струпьев вряд ли мало!