Мы все романтики и эгоисты,
Забытые эпохой Возрожденья.
Но в то же время мы речисты.
Так в чём же ценность пробужденья?
Средь нас прекрасные артисты,
И даже есть интеллигент.
Но остальные все статисты,
А в зале автор – диссидент.
И зал внимал безвкусицы причуды.
Был чист и свеж неузнанный акцент,
А юный Март кривил надменно губы,
За каждый день недели – свой процент.
Да, есть и эпатажные подростки,
Филологически-словесный мат.
И разогнался клоун на подмостки.
Храни меня, мой Ангел, от цитат.
У нас не бесподобное мышленье.
Мы сами публикуем, зная цену.
Тревожит душу наше представленье,
В котором прорываешься на сцену.
Пусть мы с тобой пока не знамениты,
Как лирики-надомники во страсти,
Но и в Нью-Йорке есть бродвеи, стриты,
А похожденья всё же в нашей власти.
Музей Кливленда. Восточное крыло. Фото (с) Brad Feinknopf