Не дрогнула даже речная гладь,
Тебя восприняв как своё продолженье,
И не развернулось теченье
Вспять.
Ты тихо шагнула в свою глубину,
О коей, должно быть, сама и не знала
Иль может быть, уподобляла
Сну.
Шагнула и стёрла хрустальный предел,
Взращённый с рожденья: меж сердцем и долгом.
И мир твои песенки долго
Пел.
Всё вижу, как платье держало тебя
Сначала: свеча на подсвечнике белом.
А ты улыбалась и пела,
Со лба
Не сняв погребальный невестин венок.
Как ты неподвижна в плену воронок...
Твой голос так чист и ломок,
И с ног
Сбивает поныне. Лежишь на дне
Девичих мечтаний. Тревожишь ночами.
Но снова, живая, поводишь плечами
Во мне.
Цепляя опять звук за звук, слог за слог,
Плетёшь безыскусную вечную песню.
И только пышней и чудесней
Венок,
Сплетённый не в пору любовной тоски -
Такой бы завял многократно, -
Да нет, для моей, вероятно,
Руки...