Уездный город, засветло усталый
От мелких ссор житейских мелодрам,
Безумно рад был майским вечерам,
И затихали в сумерках кварталы.
Один лишь ветер, точно полупьяный,
Шептал листвой сиреневых кустов
И отворял мой занавес стеклянный
Ночной прохладой с запахом цветов.
Сочился свет за окнами чуть мутный.
Так неумело пряталась луна…
Часы считали ночь ежеминутно –
Едва шагнут и снова тишина.
Я вышел в сад, уже почти что летний,
И там, припомнив маленький роман,
Что породил докучливые сплетни,
Шагнул наощупь в дымчатый туман,
Дотронулся ствола засохшей липы
И, содрогнувшись,
замер вдруг
от всхлипа.
Мне чудилось, она заговорила
Сухой корой в зарубках от ножа
И каждой раной всхлипы повторила,
Надломленными ветками дрожа.
Касаньем пальцев надписи читая
По срезам в липе,
в полной темноте
Обрывки букв слагая, вычитая,
Я проникал в них.
Словно на листе
Означились слова «димон + настя» -
Признание лихого паренька.
Он вырезал по дереву от счастья,
Его едва окрепшая рука
Вещала всем «Душа моя согрета,
Вот вписана прекрасная глава!»
Ещё чуть ниже новые слова
Обвили тонкий ствол - «димон + света».
Не многое минуло с той поры,
Но острый нож вонзался, как заноза,
Так вырезались буквы из коры,
Слагаясь в имена «димон + роза».
Он возвращался к дереву опять,
Скоблил и резал, маялся от скуки.
Терпела липа, ей ли не понять…
Засохла после слов «все бабы - с...»
Ох, как несносны! домыслы и сплетни...
Пустое - сердце слухом истязать.
А этот сад, уже почти что летний,
Ещё пытался главное сказать.
Я тронул взглядом брошенный цветок -
Вчера гадала девушка под вишней,
Оставив одинокий лепесток,
Такой красивый!
и как будто лишний…