Кровью из недр земных коленей
Подернулась желеобразность глаз.
Глицериновым мылом, пластичным и пенным,
Они были всегда и остались сейчас.
Специфический запах, бессмертный смех.
Мои глаза на обеденном блюде,
Мои глаза смотрели на всех -
Мой отвратительный дышащий студень.
Горячая масса под бровью хирурга,
Всё брызнуло ярко. Противно - в лицо.
Мои глаза стали последним маршрутом,
Змеиными детками свились в кольцо.
А шеи стянули оттенком угрозы,
До синеньких судорог слабеньких жил.
Мои глаза пьют, а не льют злые слезы.
И к вечеру правый зрачок вновь ожил.
Разорванным платьем, немыслимым шепотом:
Куда ты, куда ты, куда ты, куда...
Любое дыхание вырежут грохотом,
Любую любовь пустят по проводам.
Ни связи, ни смысла. Они так напишут,
Любимая блажь придираться к словам.
Но я не ушами слова эти слышу,
Я их отдаю на съеденье глазам.
Утыканным спицами, острыми иглами,
Пустым и неправильно полным любви.
И запах... Да, мылом, и да - глицериновым,
Подземным, и мертвым. И трижды живым.