Была весна. Она пахнет новой жизнью.
Был он. Его молчание пахнет сигаретами. Оно соткано из клубов дыма и мыслей. Оно весит в сто раз больше, чем наша планета.
Он сидел на диване, упираясь подбородком в колено. Руки держали старые замусоленный листы. Глаза жадно вчитывались в слова.
- что у тебя там? – ворвался женский голос в его сосредоточенный мир.
- сценарий… - неохотно отозвался он.
- опять? Это письмо? От нее?
- нет… - закончил он едва начавшуюся истерику.
Он давно выучил этот сценарий наизусть. Он получил его вместе с документами и ее фотографией в большой коробке из-под конфет.
- действительно, - подумал он тогда, - в чем еще я мог получить свои вещи… от нее.
Она была на десять лет его моложе… именно моложе, но не младше. Они когда-то давно подарили друг другу жизнь… ненадолго. У нее были темные волосы и красное платье. Куча его фотографий и мыслей о нем…
Ее мысли пахли морем и шоколадом. Ее мысли были похожи на карусель… они крутились, но не могли взлететь.
- ты мне врешь… дай.
- ты его читала сотню раз – явно злясь, протянул он старый сценарий.
Вечный вопрос жена-любовница. Вечный вопрос счастья. Вечный вопрос выбора.
- не люблю эти писульки. Не понимаю ее каракули…
- зато я понимаю… - рявкнул он, забирая листы.
Он вновь погрузился в свой сосредоточенный мир. Буква за буквой. Слово за словом. Его давно мучило желание поставить пьесу по этому сценарию. Ему было уже за сорок. Он остро понимал нехватку понимания его мыслей. А тут… как будто в этом сценарии он разговаривает с кем-то близким… родным.
Ночью он сочинял костюмы. Подбирал актеров. Его театр был богат на самородков. Он раздал все роли кроме одной. Всю следующую неделю он искал ее… большеглазую хрупкую наивную девочку ростом с Дюймовочку…
Гуляя по парку, обдумывая все детали /хотя он и так все обдумал/ он увидел ее. Большие глаза. Темный волос. Веселый смех. Но конечно это не она. Но так похожа…
Не медля ни секунды, он подошел знакомиться.
- здравствуйте, я режиссер. Ставлю пьесу. Ищу актрису на главную роль.
- я не актриса…
- но вы очень на нее похожи. Вот моя визитка… я буду ждать звонка… а лучше приходите!
И он ушел, молясь, чтобы она пришла…
К конце следующего месяца пьесу уже репетировали. Сценарий знали все… и он радовался как ребенок.
- ну не ужели вы не чувствуете, что тут нужно замереть! Завтра полная подгонка костюмов, проба грима… я очень на вас надеюсь.
Его глаза горели азартом, голос отдавал сладостью. Он жил от репетиции до репетиции. Он каждый раз перечитывал сценарий и находил все новые и новые решения. Дома… дома он почти не говорил. Только сидел и читал и читал и читал…
- как дела? – раздался женский шепот…
- не могу понять, как одеть главную героиню…
- раздень ее…
- я очень серьезно… через две недели у меня премьера…
- надеюсь, после своего спектакля ты вернешься… - прошипел голос и ушел…
А он и не заметил, что снова остался наедине со сценарием. Он уже был готов лечь спать и на мгновение забыть про сценарий, но ему в руки попала тонкая 18-ти листовая тетрадка…
«…это было весной… вроде бы апрель… кулисы. Наш старый театр. Мы были так близко… стоя на разных краях сцены… я была в костюме… только что отыграли пантомиму… что-то тянуло к нему… и он оказался рядом… »
Утром он объявил, что меняет концепцию пьесы. У него была идея… идея, которую ему подсказала старая 18-ти листовая тетрадь. Главная героиня была в красном с кристально белым лицом и алыми губами. У нее в руке была маленькая тетрадка… и мир вокруг нее жил подобно ее героям… героям ее романа.
В фойе в перерыве между репетициями он увидел тот самый голос.
- что ты тут…
- пришла посмотреть, чем ты живешь.
- смотри. Как раз перерыв.
- я подожду.
- тогда жди в зале, я скоро приду.
Через минут двадцать он вернулся в зал. С кружкой и тетрадкой.
- что это?
- пометки к работе… - ответил он и спустился к сцене. – свет! Продолжим!
Все летело и играло… но в один момент замерло. Он сел… он не могу понять, что тут не хватает… его глаза бегали по тетради, по сценарию, по залу, по лицам… он встал и медленно прошел за кулисы… рядом, будто совсем его не замечая, стояла парочка и крепко сжимала руки друг друга…
- а если я умру?
- я умру тоже…. ответил парень, не задумываясь…
Эту реплику вставили в сценарий. Жена в восьмом ряду глотала обиду… а он довольный летал в мыслях…
Был конец лета… середина августа… этот день пах кулисной пылью/страхом/ предвкушением. День звучал шорохом занавеса/шелестом билетов/шепотом губ…
Свет погас. Раздался мужской голос. В зале наступила тишина. Голос просто звучал, занавес был закрыт:
«Эта пьеса ждала долгих двенадцать лет. Эта пьеса томилась, как Наталья Ростова томилась в ожидании своего первого бала. Как Татьяна Ларина томилась в ожидании Онегина. Томилась, словно это ее последнее рождение… и так… занавес… сказка начинается…»
Дверь зала неслышно открылась. Тонкая полоска света быстро проникла внутрь и так же быстро умерла в театральной темноте. Зал был полон. Тихо-тихо до стены. Держась за перила. Дрожа от счастья/страха/предвкушенья.
Зрители переживали каждое движение/слово/молчание. Актриса почти плакала/смеялась/кричала/радовалась… актриса почти жила…
Поднимаясь к залу из кулис, он ругался на себя…
- она похожа, но это не она… - говорил он кому-то из актеров.
Тонкая полоска света. Не шумя к стене. Кусая губы/ломая пальцы/рождая мысли…
К концу спектакля главная героиня осталась без грима, с тонкой 18-ти листовой тетрадкой и порезанным красным платьем в руках.
Аплодисменты. Свет заполнил зал. Он стоял у стены… чувствуя чье-то магическое присутствие. Зал стоял. Актеры выходили на поклон еще и еще. А он чувствовал чье-то дыхание совсем близко.
Обернувшись, он увидел хрупкую большеглазую темноволосую Дюймовочку.
- как вам пьеса?
- очень похоже на жизнь… а в конце она будет счастлива?
- обязательно будет.