Какого-то забитого и нищего матроса
(рождённого на острове эгейском) был он сыном.
Работал в лавке скобяной. В лохмотья одевался.
Его ботинки были сношенными, жалкими.
А руки – солидолом, ржавчиной покрытыми.
Когда под вечер лавка закрывалась,
и сильно он чего-нибудь хотел,
какой-нибудь не барахольный галстук,
приличненький, для воскресенья,
а то, глазея на витрину, соблазнялся
какой-нибудь рубашечкой лиловой –
то тело продавал своё за талер или два.
Мне интересно, знала ли в античности
Александрия юношу прекрасней этого,
и совершенней, и несчастней:
не сохранился ни портрет его, ни статуя.
А этот – брошен в бездну скобяную,
так скоро, измождён работой непосильной,
развратом, издевательствами, пьянством, был растрачен.