Лазарет, больничная койка,
Кинжалом взгляд пронзит глаза.
Но душа твоя вполне покойна,
Соленый след не проторит слеза.
Болью сердце не пробить, харам.
Клятву Гиппократа врачеватель дал
Сталь в душе, а состраданье хлам...
Но обманув себя, другим ты лгал.
При обходе вновь ее увидишь взгляд,
Сердца ритм полоской, вот вот стихнет,
Но потом биенья жарко участится ряд,
Слабая улыбка искоркою вспыхнет.
Для тебя светлее станет серый день,
На поправку может быть пойдет.
Девочка моя, туманная как тень,
Боль на сердце холодит как лед.
Только правда жизни-горькая полынь.
И судьба ее давно предрешена.
Поздно, слишком поздно, поостынь,
Ведь надежда на спасенье сожжена.
Палата. Койка. Приглушено стенанье
Кинжалом взгляд пронзит глаза.
Обречена жить дни считая, веря
Тайно, надеясь сотворишь ты чудеса.
Быть может есть надежда на спасенье,
И стадия четвертая еще не приговор.
Так хрупок мир в четвертом измеренье,
Вновь ловишь взгляд...Немой тебе укор.