Петербург

Вокзал-двойник. Перрон.
Таджик метёт окурки.
И северных небес
тяжелая парча.
Уж четверть века, как
я не был в Петербурге.
Так здравствуй, Ленинград!
Прими же москвича.

Здесь всё не так, как там,
в бушующем посаде,
На родине моей,
где тучные холмы,
Где сытый Кремль мясист,
и коммерсант в надсаде,
И дУхов всех духОв
бьёт запах шаурмы.

А здесь – в параличе
застыл барон Исакий,
И на углу фонарь –
как разоренный граф.
И я бреду, что твой
в шинелишке Акакий.
Четырнадцатый ранг.
Словесник-каллиграф.

Прохожий здесь учтив.
И деликатно солнце.
И даже в зёве пса
есть тайный политес.
Ты вышла на покой,
Венеция чухонцев,
Столица двойников
и строгих поэтесс.

Стрижом над Обводным
твоя промчалась слава.
Всё в прошлом – Всадник, Шпиль,
имперская Нева.
И вновь пришла она,
скуластая шалава,
С распутной косиной
румяная Москва.

Так здравствуй, Петербург,
и дай остановиться
Тут, на пупе земли,
где вздыблен Медный Страж.
Ты сбылся, вещий сон
Кровавого Провидца,
Окно и Колыбель,
Пальмира и Мираж.