не нашедши себя в пятиглавой истории мира,
даже буквы не видя заглавной в начале листа,
я сказал: это время не вышло в программу эфира
и поэтому требует сброса тебя.
повторившись, я выудил липкую правду
из воронки сходящейся к центру баланд.
я стоял, ухмыляясь, в сторонке, скруглённый осанкой,
провоцируя время молчать, словно так
начинается всё. ни к чему этот город! –
не кончается вновь, не качается вплавь.
словно бьётся без рыбы наживка холопья
хлеба чёрствого в жалких аморфных губах.
без ребра, без костей, словно едкая плесень,
заглотни хоть сейчас, коль под маской живца.
но меня не тащи от предписанной смерти
и молекулы ада не тронь у лица.
слышно в церкви: придите, и будете райски
куковать над священною рощею вы…
то ли бред упрощённый – подобие байки,
то ли это сбежались с помоек коты.
не спасёт ни зарок, ни возможность ужиться
с наступлением холода в жарких печах,
мне давно уж предписано с горя напиться,
только я не готов по-коровьи мычать.
лучше выйти в окно, буйным ангелом злиться:
не учите меня, я не скрою, что глуп.
я – тупица, но верю я: белая птица
поднимается вверх притяжением лун.