Дэвид Герберт Лоуренс. Анаксагор

 
Когда Анаксагор утверждает, что снег черен,
ученые воспринимают это всерьез,
потому что так выражает себя закон,
по которому все смешано в мире, и чистейшая белизна
должна содержать необходимый элемент черноты.

Они называют это реальностью и познаньем вещей,
а я говорю, что тут просто тщеславье ума
и чепуха, потому что снег бел для нас,
если он чист, несомненно, единственно бел,
в нем белизна расцветает среди белизны,
вызывая восторг души и чувства
обучая переживанию блаженства.

Жизнь дана нам для восторга и для блаженства,
и для страха и тьмы, и вечного нависанья конца,
но вновь и вновь восходит заря восторга,
занимаясь от белого снега или недвижной луны.

А в солнечный день в тени снег совсем голубой,
с морозным оттенком первых весенних цветов,
но никогда, никогда в нем не сыщешь хотя бы намек
на анаксагорову черноту.


ANAXAGORAS            

When Anaxagoras says: Even snow is black!
he is taken by the scientists very seriously
because he is enunciating a "principle", a "law"
that all things are mixed, and therefore the purest white snow
has in it an element of blackness.

That they call science, and reality.
I call it mental conceit and mystification
and nonsense, for pure "snow is white to us '
white and white and only white
with a lovely bloom of whiteness upon white
in which the soul delights and the senses
have an experience of bliss.

And life is for delight, and for bliss
and dread, and the dark, rolling ominousness of doom.
Then the bright dawning of delight again
from oif the sheer white snow, or the poised moon.

And in the shadow of the sun the snow is blue, so blue-aloof
with a hint of the frozen bells of the scylla flower
but never the ghost of a glimpse of Anaxagoras' funeral black.