Дом напротив
В городе маленьком, тихом, забытом Лида жила очень скромно, закрыто.
В стареньком доме с заброшенным садом, твёрдо уверовав в то, что так надо.
Утро её начиналось с работы, жизнь медсестры – это нервы, заботы,
ночи бессонные, слёзы, мольбы, да никуда не уйдёшь от судьбы.
А вечера? Ну, а что вечера? Вечер сегодня, как вечер вчера.
Плотно портьерой зашторив окно, Лида привычно смотрела кино,
кадры менялись, и фотомодели дерзко до боли в глаза ей смотрели.
Туфли, улыбки и платья с разрезом - Лида смотрела на них с интересом,
и представляла, что это она – фотомодель и кому – то - жена!
Что-то гремело за тёмным окном, парень напротив достраивал дом.
Два этажа, окружённых забором, два гаража, двери с хитрым запором,
строил добротно, и многое сам, стройка росла не по дням, по часам.
Лида смотрела на то из окна. Что ещё делать? Жила - то одна!
Шумная стройка сначала мешала, позже привыкла и даже скучала,
если хозяин отсутствовал долго, день проходил абсолютно без толка.
Нравилось ей, как народ суетился, как весь в заботах хозяин крутился,
как завозили кирпич, разгружали, по вечерам старый мусор сжигали.
Позже работа кипела внутри, тут уж в окошко смотри, не смотри.
Лида отвыкнуть не сразу смогла, стройка напротив её увлекла,
вновь потянулись обычные дни, в доме напротив горели огни.
По вечерам она свет не включала, просто сидела, в окно наблюдала,
как приезжали машины в тот дом, музыка слышалась долго потом.
Лида привыкла сидеть у окна, ночи порой проводила без сна.
В дом проникали то пенье, то смех, парень имел среди женщин успех.
Так пролетели и лето, и осень, ветром качало макушки у сосен.
Это случилось всё ранней весной, день был у Лиды тогда выходной.
В дверь постучали, и вот на пороге парень стоит, забинтованы ноги,
сильно поранился. «Как, почему»? Тот отмахнулся: «Одно к одному».
Лида с испугом смотрела, молчала, сколько уж раз его в мыслях встречала,
только представить, что встретит вот так, ну не могла она просто никак.
«Мне подсказали, что ты медсестра, уж извини, что я прямо с утра,
глаз не сомкнул, до утра дотерпел, лишь рассвело – я к тебе, как сумел».
Лида схватила лекарства, бинты. – « Чем же так сильно поранился ты?
Надо в больницу, там лучше помогут».- « Лучше уж ты, тут мороки немного».
Лида старалась, как только могла, на ноги нужный раствор нанесла,
сделала всё, что положено было, всё осмотрела и раны промыла,
и предложила: живи у меня, нужен уход, ну хотя бы три дня» -
Тихо сказала и тут же смутилась,- так неожиданно всё получилось.
Парень спросил: «Может, лучше ко мне? Дом мой удобней и больше вдвойне».
Лида вздохнула: «Привыкла я дома, мне здесь сподручней, своё всё, знакомо.
Мне этот дом перешёл по - наследству, будем теперь жить с тобой по - соседству».
Виктор остался, и Лида лечила, как за ребёнком за парнем ходила.
Зажили ноги его за неделю, дни для неё не тянулись, летели.
Только поправился, снова за дело, море энергии в парне кипело.
Снова строительство било ключом, парень - огонь, ему всё нипочём.
Позже он Лиде принёс телевизор, в виде подарка, а может сюрприза,
Лида смутилась, но всё же взяла и на прощанье слегка обняла.
Ей та неделя прошла одним днём, главное что они были вдвоём.
Что ей одной телевизор глядеть? Ей бы в обнимку с соседом сидеть.
Лида подарок не часто включала, всё у окошка по парню скучала.
Там снова музыка, гости, машины, девки-модели, а с ними мужчины.
Только с тех пор, если что-то случится, Виктор с проблемами к ней сразу мчится.
После гулянок, красотки хворали, кучу таблеток у Лиды съедали,
так, что лечила теперь всех она, некогда стало сидеть у окна.
Виктор пробегал к ней целое лето, и постоянно таскал ей конфеты.
Вечером Лида с работы придёт, чайник согреет, и чай с ними пьёт.
Только однажды шепнула соседка: твой - то женился, девчонка- брюнетка.
Лида к окну подходить не решалась, Витю с женою увидеть боялась.
Слышала только, качели скрипели, ну, а потом допоздна песни пели.
Снова работа и длинные ночи, Лида скучала по Виктору очень.
В гости к себе никого не звала, тихой затворницей снова жила.
Время летело, кружились метели, дни проходили в пустой канители.
Летом, когда распустился камыш, в доме напротив заплакал малыш.
Мама с коляской по саду гуляла, Лида в окошко за ней наблюдала.
Дама красивая, словно с обложки, всё как с картинки - мордашка и ножки.
Плакал частенько надрывно малыш, Лида терзалась: «Ну что ж ты не спишь?»
Утром однажды вновь плач услыхала, смотрит в окошко, а дама упала,
и без движенья лежит на траве, всё помутилось в её голове,
Вихрем неслась она - так испугалась, женщина, молча с земли поднималась.
Лида её подхватила за плечи, чтобы подняться той было полегче.
Не унимался ребёнок, кричал, пёс, скаля зубы, надрывно рычал.
Лида ребёнка схватила, прижала, женщина тихо, чуть слышно стонала.
В дом они вместе вошли еле-еле, руки у Лиды от страха вспотели.
«Что же случилось?» - «Не помню, упала», - та со слезами чуть слышно сказала.
«Плохо мне как-то теперь каждый день, кружится всё, и хожу словно тень.
мальчик не спит, молока почти нет, некому дать хоть какой-то совет.
Всё в одни руки, я просто устала» - «Я помогу тебе», - Лида сказала. -
Женщина Лиде уткнулась в плечо и попросила: «Побудь здесь ещё».
Пряталась Лида с тех пор, словно кошка, бегала в дом потаённой дорожкой.
Мыла, стирала, ребёнка кормила и незаметно домой уходила.
Месяцев семь Лида с Ирой скрывались, дружбы случайной своей опасались.
Мальчик подрос, его звали Санёк, милый, смышлёный пацан - огонёк.
Лида кормила его, одевала, Ира по саду с ребёнком гуляла,
так и растили тихонько и скрытно, думали улице это не видно.
Вскоре Санёк уже бегал по саду, не было с ним ни покоя, ни сладу.
Ира болела частенько, но то даже не знал и не видел никто.
Лида лечила её, как могла, просто семью их она берегла.
Только однажды к ней Витя зашёл, без приглашенья уселся за стол: -
«Трудно жене, помоги, я прошу, нянька нужна моему малышу.
Бьётся жена, всё одна да одна, вижу, что помощь ей сильно нужна.
Разве могла отказать ему Лида? Так, помолчала немного для вида.
Витя продолжил: я буду платить, ну, а захочешь, у нас можешь жить». -
«Что же у вас? У меня же свой дом» - а у самой подкатил к горлу ком.
Быстро уладила Лида с работой, были теперь поважнее заботы.
Санька таскался повсюду хвостом, бегал за нею из дома, да в дом.
Ира довольна и муж её тоже, Лида для них вылезала из кожи.
Саньку растила, как - будто он сын, он для неё был в округе один.
Ира лечилась, но всё же хворала, улица вскоре об этом узнала.
Стали шептаться по разным углам, сплетни змеёй поползли по дворам.
Ира не слушала, только смеялась, с Лидой до боли расстаться боялась,
стала ей Лида почти что родная. Глупая улица, не понимает.
Санечка их между делом растёт, вот уже скоро учиться пойдёт.
Мамой зовёт он и Иру, и Лиду, люди же то не упустят из виду.
Шепчутся всё, не устанут никак, злая молва не такой уж пустяк.
Ира тихонько слезинки смахнёт, Санькину голову к сердцу прижмёт
и говорит ему: «Мама-то я, Лида – она просто тётя твоя».
Санька–пострел, ему всё нипочем, Лиду обнимет, уткнётся в плечо.
Лида ей шепчет: «Не плачь, я прошу, трудно понять это всё малышу.
Лишь бы он рос да здоровеньким был, и нас обеих с тобою любил».
В школу вели Саньку Ира и Лида, тот упирался, но больше для вида.
В классе спросили: «Как маму зовут?» - «Ира и Лида, они меня ждут».
Мудрой была педагог у него. Позже, оставив его одного,
поговорила душевно c Саньком, и успокоилась сердцем на том.
Есть же две бабушки, дедушки два, только шагала по школе молва.
Умная женщина всё поняла, и прекратить кривотолки смогла.
«Как у кого, а у Сани - две мамы», - строго сказала она всем и прямо,
всё вы чуть позже поймёте, ребята, Санька не слышит, в ушах словно вата.
То в одиночку, то вместе две мамы в школу ходили за Санькой упрямым.
Мальчик учился легко и неплохо, вырос в красавца недавняя кроха.
Вот уж экзамены, бал выпускной, время промчалось буквально стрелой.
Вырос их мальчик, и армия ждёт, только их Санька туда не пойдёт,
он поступает в дневной институт, снова две мамы на лавочке ждут.
Баллы, экзамены и зачисленье, мальчик- отличник. Какие сомненья?
Всё поступил, праздник в сердце у всех, Санька студент - это общий успех.
Только вот учиться он без охоты, что ни семестр, всё опять незачёты.
Ира хворает, извёлся отец, Лида измучилась с Санькой вконец.
Стало ему неуютно с родными, словно они сразу стали чужими.
Девочки, классные парни, кино, видики, танцы, тусовки, вино.
Так закружился, забыл обо всём, к чёрту науки, туда же диплом.
Ночи гуляет, до вечера спит, мать то одна, то другая зудит.
Сладить с разгулом две мамы не в силах, где только Саньку уже не носило,
и домотался, прощай, институт. Вот уже в армию Саньку берут,
рядом идут потемневшие мамы. Как же он вырос жестоким, упрямым?
Всё отдавали, себя не жалели, ночи не спали, как лучше хотели.
Только отец всё твердит: «Ничего, армия вышибет дурь из него.
Сразу оценит любовь матерей, хоть бы забрали уже поскорей».
Вот и отправили, и далеко, ждать оказалось совсем нелегко.
Время теперь черепахой ползло. Хоть бы их Санечке там повезло.
Письма приходят, но всё-таки редко. «Что же ты плачешь, родная соседка?
Будем держаться, дождёмся сынка, дембеля дата не так далека».
Ждали, терпели, держались втроём, все разговоры и мысли - о нём,
и дождались, он вернулся домой, вроде всё тот же, но чем-то другой.
Снова гуляет все ночи и дни, только любимыми стали они.
В вечер-то раза четыре зайдёт, каждую мамку обнимет, прижмёт,
и институт без усилий закончил, парень не глупый же был, между прочим.
Ну, а когда получил свой диплом, в доме гремела не музыка, гром!
Лида смотрела на всё из окна. Что вспоминала при этом она?
Парня красивого, стройку, костёр. Сколько же лет пролетело с тех пор?
Маленький мальчик, любимый Санёк бегал по саду, не чувствуя ног.
Ира – красавица, слёзы в глазах, слабая очень и страх, вечный страх.
Что до себя? Это Лида забыла, просто работала, просто любила.
Сын у неё и она не одна. Жаль, что никто не сказал ей: «Жена».
Не было свадьбы и не было мужа, только теперь ей никто и не нужен.
Только бы Ирочка, только бы сын, а в остальном только Витя один».
Так размышляла она у окна. Ей всё казалось, что только она
знает и помнит, а Ира забыла, как она мыла, стирала, растила.
Только не ведала Лида о том, что знал и помнил соседний с ней дом.
И когда ночь опускалась шатром, Ира молилась всегда об одном.
Слёзы текли и шептала она, стоя тайком в темноте у окна.
«Боже спаси, сохрани мою Лиду, и не давай мою Лиду в обиду.
Пусть мой Санёк её мамой зовёт. Боль я стерплю, всё с годами пройдёт.
Как без неё я смогла бы прожить? Милая Лидочка, как же нам быть?»
Ночь уносила слова в темноту, словно всему подводила черту.
Только ведь было и третье окно, как там и что, знает только оно.
Крепкие руки сжимали виски, женщины две и до боли близки.
Сердце мужское страдало, терпело, только менять ничего не хотело.
Годы рубцами ложились на нём. Разве легко жить вот так вот втроём?
Разве легко не ответить любви? Много ты знаешь таких? Назови.
Ночь, только ночь знала муки троих, утром следов никогда, никаких.
Он не хотел что-то в жизни менять, трудно, конечно, всё это понять.
Всё не типично, но случай такой: Витя хотел быть с любимой женой.
Он размышлял: пусть всё будет, как есть, путаных жизней повсюду не счесть.
Вот и подрос их единственный сын, только бы он не остался один.
Встретил однажды такую, как мамы, жизнь бы текла без мучений и драмы.
Вот бы такую, как Ира и Лида, а не пустышку для форса и вида.
Чтобы потом были внуки у них, чтобы любили всех сразу троих.
Ясно давно, все хотят для детей лучшей судьбы, много лучше своей.
Сильный мужчина мечтал о простом, только бы счастье вселилось в их дом.
Разве он этого не заслужил, разве все годы неправильно жил?
Много работал, берёг всех, как мог. Вот уже вырос в мужчину сынок.
Утро! И каждого что-то да ждёт. Вот уже Санька невесту ведёт.
Личико Барби, точёные ножки, девочка, куколка, прямо с обложки.
Улица смотрит, завидуют все, этакой ранней девичьей красе.
Дело, конечно, закончится свадьбой. Девочку Санька зовёт нежно Надей.
Новое вспыхнет под крышей окно. Ну а что дальше? Всем знать не дано.