-Ещё один день… ещё один день… Как капли с крыши – всё падают и падают, уходя в землю. По – прежнему работа, холод, балованый хозяйский ребёнок… А ведь Маша совсем ни к чему не приспособлена – она ничегошеньки не умеет по хозяйству, к наукам интереса нет, даже к рукоделию не притрагивается! – Думала Анна, расплетая косы. Как всегда посмотрит на свои руки, вздохнёт и возьмёт в них гребень.
-Сколько силы в этом гребешке… Дубовый, вытесаный с умением, и вроде бы нет в нём ничего особенного, а каждый раз как приростает к руке, и теплеет быстро, как притронусь.
Анна положила на окно гребешок и лягла на кровать, с каждым мгновением отдаляясь в сон всё дальше и дальше к теплу и безмятежности, которой так не хватало в её жизни…
Когда пропели первые петухи, глаза её открылись, ведь сон под утро был не крепким и готов был оборваться в любой момент. Она встала, одела старенький тёплый сарафан, фартук, завязала косу и спрятала её под платок. Во дворе было холодно, а вода, которой умывались девушки была студёной, но от неё появлялся алый румянец. Анна зашла на кухню и поздоровалась с тётей Зоей.
-«Нюта – Нюточка, доброе утричко!»- говорила она ей в шутку, и была в хорошем настроении, что удивило девушку ещё с порога; не смотря ни на что, Ане никогда не удавалось прийти на кухню раньше, чем она - пожилая женщина спала очень мало и предпочитала проводить время в бодрствовании на кухне у печи, и никого не подпускать к месту своей роботы.
«Что – то повозка в хлеву стоит… Никогда её там не видела!» - Вымолвила Аня, и глаза тётушки загорелись искорками, как уголёчки в печи, в которой готовился завтрак.
«Нюта… гость вчерашний вечером ко мне приходил, о тебе расспрашивал… Понравилась ты ему, наверное…Ой, Нюта! Хороший он парень… Али виделись раньше?...»
Аня замерла на месте и боялась вздохнуть. Сердце забилось в груди и в висках зашумело, она захотела присесть на лавочку, но побоялась выдать смущение и волнение от новости, но всё это произошло в считанные секунды, и она холодно и незаинтересованно ответила «Нет», и начиная подмететь пол, но женщину Анна не обманула нисколько – не удалось скрыть ни волнения от новости, ни правдивого ответа на вопрос тёти Зои, ведь девушка, которую та видела каждый день ещё с того дня, как она попала в дом, была для неё словно прочитанная книга, написанная понятным и простым языком, тем более что она следила за её реакцией на произнесённые вещи.
Аня работала целый день с мыслями о том, что же ответила тётя Зоя на вопросы Данила. Её интересовала каждая деталь, абсолютно каждая мелочь разговора. Видит Бог, как ей хотелось услышать его слово в слово, но даже представить его не могла! У неё было такое чувство, словно она в чём – то виновата, хотя вины своей и не подозревала. Это чувство было ей знакомо с самого детства, и обострилось после прихода в хозяйский дом. «Неужели обидела его чем – то?» - думала она. «Зачем? Зачем же я выбежала тогда в хлев?!! Жила бы себе спокойно, горя этого не знала бы и не видела! Напасть какая – эти разговоры ваши!!!» и у неё накатились слёзы на глаза, краснели щёки, но она не проронила ни слезинки.
Было что – о загадочное в этом её поведении – совершенно несмышлёном, неопытном, даже детском. Было в нём много интереса, много терзаний, да и неожиданность сыграла свою роль, но было и эхо от слов тётушки – «… ты ему понравилась… Вы виделись раньше?...». Аня прогнала от себя мысли и продолжала работать дальше.
День тянулся, как долгосвисающая капля, которая никак не может упасть…