Каждое наше действо в той, или иной степени оставляет след и в нас самих и в окружающей действительности. Это в равной степени относится как к физическим, так и к мысленным аспектам. А потому всякому, происходящему с нами, событию всегда отыщется своя причина, а, по прошествии времени, и свое последствие. По молодости этому не придаешь значения, но начинаешь вспоминать, увязывать поступки и события, и становится ясно, что ничего не происходит без причины, и ничего не остается безнаказанным, даже казалось бы самое безобидное и доброе дело. И вообще – всякая инициатива наказуема, поскольку ломает сложившиеся стереотипы и правила, и хорошо, если «наказание» приятно и полезно, но … впрочем, все по порядку.
В 6 классе появился у меня интерес к интеллектуальным играм. В классе у нас, да, пожалуй, и во всей школе блистал тогда Толик Морских. Это был разбитной, уверенный (до самоуверенности) в себе паренек, которому все давалось легко. Он схватывал все на лету, а потому и не прилагал больших усилий и стараний в учебе. Был он не в ладах и с дисциплиной. Жил легко (или старался выглядеть так). Был непринужден, и скучным школьным занятиям предпочитал веселые компании с парнями, более старшими по возрасту. И был у него один конек, которым он гордился откровенно и ставил его превыше всего - он был непобедим в шашках! Он был лучшим в классе, легко обыгрывал старшеклассников и преподавателей – был лучшим в школе. Был не просто лучшим, а лучшим на две головы. Играл легко, почти не задумываясь, но с неизменным успехом.
В шахматы в классе не играл никто, карты были запрещены, а потому из игр шашки уверенно держали первенство. Я тоже играл в шашки. Научил меня нехитрым правилам отец. Играли мы с ним на равных, но до класса игры Морских было мне далеко. А потому в классе я не играл – как говорится «себе дороже». Смотрел только, как он разделывал под орех очередную жертву, и горел страстным, но нереальным желаниям наказать его за самоуверенность, за пренебрежение соперниками, за откровенное хвастливое позерство. Мечты мои так и оставались мечтами до поры, до времени.
Я уже писал (1) о своем шефстве над четой пенсионеров, и о том, как Петр Ильич с легкостью, раз за разом обыгрывал меня в шашки. Все эти поражения меня особо не огорчали, но изрядно удивляли. Старичок, жалующийся на старческий склероз, безо всяких усилий обыгрывает лучшего ученика 7-А класса! Пусть я и не лучший шашист, но нельзя же так легко, можно сказать играючи, играть и выигрывать! Ни во второе шефское посещение, ни в последующие не смог я сыграть с Петром Ильичем даже в ничью, и меня это заело. Я стал появляться у подшефных старичков каждый день, и каждое посещение заканчивалось шашечными баталиями. А через месяц я узнал у Веры Григорьевны, что супруг ее мастер спорта и в прошлом был чемпионом Московской области по русским шашкам. Вот ларчик и открылся - мне стало не так обидно проигрывать чемпиону, хотя и бывшему. Появился интерес, а смогу ли я его обыграть? На ничью я уже стал выходить все чаще и чаще. Петр Ильич все чаще задумывался, а когда что-то из задуманного не получалось – сердился на себя. А ведь поначалу он в основном сердился на меня, когда я допускал очевидные (для него, конечно) ляпы.
К весне следующего года стал я и выигрывать. Все чаще и чаще борьба у нас шла уже на равных. Учитель из Петра Ильича был никакой - он был практик. Он просто играл в меру своих сил и мастерства, а я, глядя на его игру, учился. Брал на заметку интересные комбинации, подсматривал стратегию и тактику мастера, в общем, набивал руку.
Поначалу Петр Ильич относился ко мне снисходительно и первые мои успехи я только этим и объясняю. Но когда я начал изредка у него выигрывать, тогда он взялся за дело всерьез, и мне опять пришлось туго. Но и ему уже было не просто в борьбе со мной - возраст сказывался. Ошибаясь, Петр Ильич сердился на себя, а на меня все чаще стал посматривать с уважением. А вскоре мы уже сражались почти на равных – потянулась серия бесконечных ничьих. Вот тогда и решил я попробовать свои силы на публике.
До этого я в школе в шашки не играл, и считалось, что я, наверное, не умею играть, или играю очень слабо и стесняюсь. А тут стал выигрывать у всех подряд и довольно легко. С Петром Ильичом мы варились в собственном соку, и было не ясно, толи я стал лучше играть, толи он сдал со временем. Но когда я начал играть в школе, то понял – да, вырос. Петр Ильич не стал играть хуже, просто я стал играть гораздо сильнее, осмысленнее. Я читал поле боя как раскрытую книгу и частенько предвидел ходы своих противников. «Предупрежден – вооружен» - эту мудрость я использовал на сто процентов. Предвидя ходы соперников, я ставил им ловушки и они, к моему удивлению и радости, раз за разом в них попадали.
Никто из ребят не знал о моей почти годовой шашечной практике, а потому первые мои победы сочли случайностью – новичкам везет! Но новичок обыгрывал и слабых, и сильных с одинаковой легкостью – это был шок и фурор. Быстро-быстро слухи о моих успехах дошли (вернее их услужливо донесли) до Толика Морских, и он как-то пришел посмотреть на мою игру. Не знаю, что ему донесли обо мне, и как это совпало с его наблюдениями, но предложил он мне матч из десяти партий, на природе, в узком кругу хороших знакомых. Не скажу, чтобы мне это сильно понравилось, но, в конце концов, не к этому ли я стремился все это время? Не потому ли судьба дала мне шанс в лице Петра Ильича - и вот предложение самого мэтра шашек. Не я к нему подошел и попросил о встрече. Он сам, блюдя свое первенство, решил сделать этот первый и, по моему мнению, мужественный шаг. Хотя с его стороны, возможно, было простое желание наказать самоуверенного выскочку - он ведь тоже не знал о моем почти годовом тренинге. Сбылось! Мог ли я теперь отступить? Да ни в коей мере! Я сам горел желанием провести этот матч. И пусть он пройдет на условиях противника – на то он и чемпион, чтобы диктовать свои условия. Я, конечно, согласился.
После уроков, в один из теплых майских дней мы расположились кружком в небольшой рощице, прямо на траве, и началось сражение. Морских, видя мои успехи в игре с одноклассниками, играл осторожно и аккуратно. Я, помня, что передо мной непобедимый чемпион, нервничал и старался не делать ошибок, а потому первая наша партия была и самой продолжительной и самой напряженной. Сейчас я уже не помню все перипетии борьбы, но, в конце концов, мы ее домучили в мою пользу. Это был шок! Непобедимый чемпион проиграл при свидетелях в первой же партии. Он, конечно, был потрясен, но и я был потрясен не менее. Я смог! Не пропали даром упорные поединки с Петром Ильичом. Я все-таки кое-чему научился. Дальше все было проще. Я обрел уверенность, Морских, по-видимому, так и не вышел из шока и проиграл все 10 партий. Да, все десять, причем последние партии играл хуже некуда. Зрители-болельщики тоже были в шоке и в растерянности. Сочувствовать Морских они не решались, поздравлять меня опасались. Морских держался молодцом - молча собрал шашки и молча удалился. Также молча разошлись и болельщики - «кина не получилось». Вернее, не получилось боевика, была трагедия низвержения кумира.
Спортивного продолжения мой успех не имел. Выполнив задуманное, я потерял интерес к шашкам - обыгрывать заведомо слабых противников не велика честь, а достойных игроков не было. Так бы и осталось это событие простым эпизодом и позабылось со временем, но было у него и продолжение.
Как это часто бывает в жизни, за все надо платить. Каждое удовлетворенное тщеславное желание имеет свою цену. Вот и в этот раз цена вылилась в прерванные отношения с Морских. Эта история имела и бытовое продолжение – впервые в жизни мне серьезно «накостыляли» по шее. Сначала я не связал эти два события воедино, но по прошествии времени, понял, что они звенья одной цепи: приобрел – заплатил. Приобрел я в мае, а заплатил в июне.
В июне, после окончания восьмого класса, устроили в школе выпускной вечер. Не важно, что все выпускники на следующий год дружно пошли в девятый класс. Были экзамены, после экзаменов эйфория окончания школы и, как апофеоз содеянного, выпускной вечер. Я сдал экзамены на все пятерки, и по остальным предметам были у меня пятерки, в общем – круглый отличник. И на выпускной вечер родители купили мне костюм, но не традиционный черный, или темных тонов, а почему-то очень светлый, может быть даже белый. Я раньше вообще не имел приличных костюмов. И не потому, что было не на что купить, я их просто не любил. По природе я холерик, человек активный и подвижный, а костюм требует от владельца представительности и обстоятельности. Эти понятия плохо согласуются друг с другом, но подвижности я отдавал (и отдаю) предпочтение. В костюме я себя чувствовал на вечере непривычно, был скован и очень опасался его запачкать. И среди парней я был как белая ворона. Наши ребята все восприняли нормально, но на вечер как-то проникли посторонние парни, более старшие и от того нагловатые. Я не преминул попасть под град их насмешек. И более всего меня бесило то, что они норовили обязательно полапать мою обновку. Я, конечно, вспылил, а они только и искали этого предлога.
У каждой такой компании есть испытанная тактика развязывания скандала, и есть испытанный неглупый малолеток, который такой скандал и провоцирует. А потом: «ах, ты маленьких обижать» и понеслось. По такому же сценарию все произошло и со мной. И когда я вышел во двор, то там меня уже поджидали взрослые парни. Они оттеснили меня к краю оврага. Сначала просто толкали, но когда я огрызнулся на оскорбительную реплику, мне врезали сзади, и я скатился в овраг. Сначала ничего не понял, думал, что поскользнулся и стал выкарабкиваться. Наверху меня встретили уже хорошо поставленным ударом в челюсть, а когда я очередной раз вылез наверх, то получил вопрос: "Что, понравилось?" - "Понравилось!" - нарвался я на очередной удар. Это повторилось еще раз, но внизу мне под руку подвернулась какая-то железяка, я был взбешен и вылез наверх уже с твердым намерением с ее помощью постоять за себя. Этого в сценарии моих противников не было, и они отступили, растаяли в темноте. Однако краем глаза среди них я отметил Толика Морских. Он в драку не лез, стоял немного в стороне, но мне сразу стало ясно, что драка произошла с его подачи. Не простил он мне своего позорного разгрома. С тех пор мы с ним не разговаривали. А те парни при встрече оказались вполне нормальными и вменяемыми подростками. Не знаю, что им Морских наплел про меня, но ничего против меня они не имели и зла не держали.
Вот так каждый раз, стоит чего-то добиться так непременно, следует расплата. Не всегда сразу. Может быть и раньше, как в случае с желудями. А может и позже, как с Морских. Но иногда расплата за тщеславие и самоуверенность может и не наступить, пощекотать нервы, бросить в холодный пот и … отпустить «с Богом».
1) Смотри рассказ «Непросто быть на высоте»: http://www.stihi.ru/2010/01/17/2496