Не канатоходцем, не полярником,
и не тем, кто к звездам улетал,
не матросом, даже не пожарником
- в детстве стать я клоуном мечтал.
Чтобы в круг, расцвеченный софитами,
вплыли мой парик и красный нос.
Чтобы даже вредины сердитые
подобрели от веселых слез…
У афиш смешных и размалеванных.
мудрость не дарили мне года.
Но узнал я, что шутов и клоунов
люди уважают не всегда.
Видя их усмешки, снисходительность,
благочинность их успешных дел,
я хотел растормошить действительность,
в клоуны по-прежнему хотел.
Слышал я, как, словно оскорбление,
весь в делах, серьезный, строгий люд
говорил кому-то с раздражением:
"Успокойся, балаганный шут!".
Полно, господа, не пыжьтесь попусту,
жизнь – не бухгалтерия, не плац,
и она не жизнью станет попросту,
если смолкнут клоун, шут, паяц.
Может в ней и поровну замешаны
смех и слезы, радость и беда,
Только, вот, планету нашу грешную
клоуны вращают, господа.
Я проснусь, бывает, в полнолуние
и, как в царстве мрака про свечу,
вспомню про Никулина с Полуниным...
Я всю жизнь стать клоуном хочу.