Терпкий запах греха,
одуряющий сладостью смерти,
привлекает к себе
мотыльков необузданных чувств.
В черно-белом письме,
запечатанном в тела конверте,
Я снежинкою нежной
До памяти доберусь.
Бередя заповедностью черт,
забродив неизбежно,
Где-то там в глубине
вспыхнет новой звездой тот же свет,
Что давно обещал
и давно сохраняет ту нежность,
что лишь только кузнечик
отыщет в зелёной траве.
Но не будет ответа
на летопись старого толка.
Пожелтеют листы
от яичницы пьяных глазниц.
Это лето помашет,
По небу мазнув треуголкой,
Застывающей иероглифом птиц.