Ах, небо-небо!
Ты меня пусти...
А небо так похоже на пустырь,
что между школой был и детским садом.
Давно я целовался там с Кассандрой -
ты так себя любила величать.
Я не искал убежища от чар
твоих и долговременной осадой
хотел тебя, смазливую, склонить
к прелюбодеянью. (Так, ради любопытства.)
Успех имела смелая попытка.
Но рдение стыдливое ланит
тревожит ностальгическую память.
И лишь потом успех другие парни
имели в отношениях с тобой.
А мне играл казарменный "отбой".
Ах, небо-небо!
Ты меня возьми...
Я был тогда сопливый без восьми
минут как гренадёр, довольно бравый,
с почётным очень и особым правом
стрелять врагов, давить, как муравьёв...
Но был паёк солдатский так ***в,
что до сих пор мне кажется отравой.
Такие были раньше чудеса.
Вещание пустое замполита
не шло на ум без доброго пол-литра,
и не хотелось пополнять десант,
в котором популярна злая шутка:
лететь башкою вниз без парашюта.
А я, безумец, потерявший страх,
нырял отважно в гибельную страсть.
Ах, небо!
Обиталище богов...
Их тоже поджимают с двух боков
субъекты, возомнившие богами
себя. В делёжном синекурном гаме
не слышно пенья ангелов и птиц.
Твой милый незатейливый стриптиз
будил надежды, и подводный камень
подводным оставался до поры
до времени. Искусный мир притворства
картишки передёргивает просто.
Надеждой торговать из-под полы
не принято - о ней кричат повсюду,
и на неё немыслимую ссуду
дают всегда. Сознанью не вредит
всё лучшее, что будет впереди.
Судьбы многоколенный перепляс
по разным берегам с Кассандрой нас
развёл. Что с нею нынче, неизвестно.
И между нами пропасть, даже бездна,
раскрыла торжествующую пасть,
где каждый может запросто пропасть.
Дополнить пустоту, минуя бедность -
не худший и не редкий результат,
апофеоз прошедшего семестра.
На всякую Кассандру Клитемнестра
найдётся вдруг, и годы расплетать,
так повелось, привычней с Клитемнестрой.
Но если размышлять передним местом,
то не до неба, как и не до сна,
но скоротечна юная весна.
Ах, небо!
Путь короткий на чердак.
На чердаке - та самая черта,
что разделила бренное и вечность.
Пусть темновато, и хватает свеч, но
протру ладонью пыльное окно,
а за окном гремят обрывки нот,
летят сквозь ночь и долго тают в Млечном...
И благодатью полнится душа,
в мозгу - полёт стремительных фантазий.
Опять к утру погаснут звёзды-стразы.
Сквозь щели кровли, словно сквозь дуршлаг,
небесный свет прольётся. Света кроме
не будет ничего под ветхой кровлей.
Лишь во дворе колышется листва
от сонного дыханья божества.
Ах, небо-небо!
Ты меня пусти...
А небо так похоже на пустырь...
Там только расстояния другие.
Мешаются невидимые гири
земного притяженья, а душа
взмывает кверху, как воздушный шар,
и пробивает облака глухие.
Немудрено, что ближе к небу тот,
кто всё-таки смиреннее и старше.
И это всё предвидит Бог со стажем
себя, Всевышнего... Цветка бутон
раскроется, как рот, при виде неба,
где солнышко раскинуло свой невод,
в котором - благодарная Земля,
а над Землёю где-то - ты и я.
Ах, небо-небо...