Блокадный Ленинград. Познал он смерть.
С косой она шагала по дорогам.
Из памяти дней страшных не стереть.
Везли на санках труппы и на дрогах.
Сугробами повсюду снег лежал.
Трамваи и троллейбусы стояли.
Мороз сорокаградусный стоял.
Сирены город воем устрашали.
Сильна была над жизнью смерти власть.
И были даже ангелы бескрылы.
Идти вперёд… О, только б не упасть,
Хоть на исходе были нервы, силы.
Бомбёжками разрушен был вокзал.
Без стёкол в окнах чернота зияла.
Явленье было страшное глазам.
Закутывали труппы в одеяла.
Детей спасать старались старики,
Им хлеба свою пайку отдавая,
Стояли насмерть, бедам вопреки,
Надежды на победу не теряя.
Грачей ловили, кошек и собак,
Употребляли клей столярный в пищу.
А над землёй небес сгущался мрак.
И ветер завывал на пепелищах,
Скорбя по жизням умерших людей
И двигаться живых всех заставляя.
С обоев обдирали старый клей,
Вываривали, голод утоляя.
Для вкуса добавляли глицерин.
Смерть мёртвых в сотнях тысяч исчислялась.
И волосы светлели от седин.
Земля стонала. Небо содрогалось.
Безжалостно день множил мёртвых счёт,
Но чувства состраданья не теряя,
Шёл в Эрмитаж в блокадный год народ,
Музеи и театры посещая.
Чтоб на премьеру классики попасть,
Могли часами мёрзнуть на морозе,
Билеты на галёрку лишь достав.
Умы влекли поэзия и проза.
Распухнув, на ногах держась едва,
В голодном Ленинграде это было,
Окончилась еда, вода, дрова.
На лицах скорбь, отчаянье застыло.
Хоть горе посещало каждый дом,
Симфония седьмая здесь звучала.
Не обросли живые души льдом
Им выживать искусство помогало.
Невольно слабый плечи расправлял,
Услышав Шостаковича случайно.
Симфонией сердца он вдохновлял.
Овладевала Муза сердца тайной.
И кто-то до Победы смог дожить.
Дней скорбных память падает на плечи.
Обязаны её мы сохранить,
За упокой усопших ставить свечи.
29.01.2010