О гласности болея и тоскуя
Почти пять лет,
К прискорбию, ее не нахожу я
В столбцах газет;
Не нахожу в полемике журнальной,
Хоть предо мной
И обличен в печати Н. квартальный,
М. становой.
Я гласности, я гласности желаю
В столбцах газет, -
Но формулы, как в алгебре, встречаю:
ИКС, ИГРЕК, ЗЕТ.
Так думал я назад тому полгода
(Пожалуй, год),
Но уж во мне свершала мать-природа
Переворот.
Десяток фраз, печатных и словесных,
Пустив умно
Об истинах забытых, но известных
Давным давно,
Я в обществе наделал шуму, крику
И вот - за них
Увенчанный, как раз причислен к лику
Передовых.
Уж я теперь не обличитель праздный!
Уж для меня
Открылась жизнь и все ее соблазны -
И нету дня,
Отбою нет от лестных приглашений.
Как лен, как шелк,
Я мягок, добр, но чувствую, что - гений!
А гений - долг.
И голос мой звучит по светлым залам:
"Добро! Закон!"
И падает в беседе с генералом
На полутон.
Я говорю, что предрассудки стары -
Исчадья лжи, -
И чувствую, как хороши омары,
Когда свежи.
Я познаю, топча ковры гостиных,
Вкус старых вин
И цену их - друзей добра старинных,
Врагов рутин.
Я слушал их, порок громивших смело,
И понял вдруг,
Где слово - мысль, предшественница дела,
Где слово - звук.
Не знаю, как я стал акционером
И как потом
Сошелся я на ты с миллионером,
Былым врагом.
Но было так всесильно искушенье,
Что в светлом сне
Значенье слов - УСТУПКИ, УВЛЕЧЕНЬЕ -
Раскрылось мне.
Сам деспотизм пришелся мне по нраву
В улыбках дам -
И продал я некупленную славу
Златым тельцам.
Мы купчую безмолвную свершили,
И хитрый спич
Я произнес, когда клико мы пили,
Как магарыч.
И всё еще за милое мне слово
Стоя горой,
Я гласности УМЕРЕННОЙ, ЗДОРОВОЙ
Желал душой.
И голосил в словесности банкетной,
Что гласность - свет,
Хоть на меня глядели уж приветно -
ИКС, ИГРЕК, ЗЕТ.
Но пробил час - и образ исполинский,
Мой идеал,
Как Истину когда-то Баратынский,
Я увидал.
В глухую ночь она ко мне явилась
В сияньи дня -
И кровь во мне с двух слов остановилась:
"Ты звал меня ?..."
"Ты звал меня" - вонзилось в грудь, как жало,
и в тот же миг
Я в ужасе набросил одеяло
На светлый день.
Почудилось неведомое что-то:
какой-то враг
Из всех речей, из каждого отчета,
Из всех бумаг
Меня дразнил - и, как металл звенящий,
Как трубный звук,
Нестройный хор, о ГЛАСНОСТИ БОЛЯЩИЙ,
Терзал мой слух.
Я полетел со стула вверх ногами,
Вниз головой,
И завопил, ударившись о пол руками:
"Нет! Я не твой!
Нет, я не твой! Я звал тебя с задором,
Но этот зов
Был, как десерт обеденный, набором
Красивых слов.
Оставь меня! Мы оба не созрели...
Нет! Дай мне срок.
Дай доползти к благополучной цели,
Дай, чтоб я мог,
Обзаведясь влияньем и мильоном,
Не трепетать -
Когда придешь, со свистом и трезвоном
Меня карать".
1860
[Журналисты, узнаете себя?]