Навстречу тьме идешь по Муравьевке,
и в пустоте мерещатся церковки.
Сухие листья и прохожих лица,
как прошлого поблекшие страницы.
Как блицевали мы и танцевали
на улице Островского в подвале!
Косноязычный поцелуй прощальный
в 14к на Фестивальной.
И нежно буду в памяти беречь я
вечерние сирени Черноречья.
И шум двора на улице Свердлова
как мною недосказанное слово.
Пруд шаговский и огород в Селище,
и рыбное кафе на пепелище,
и наспех на троих бутылка «Старки»
перед футбольным парком в Козьем парке,
и ярмарки хоромы и руины,
сошедшие с Кусочкина картины.
Будильник зазвенит, и всё по новой
забрезжит—Подлипаева, Паново...
Когда-нибудь на «сковородке» правнук,
зевнув, откроет „Северную правду",
прочтет мой стих, и параллель готова:
Париж—Бодлера, Кострома—Бугрова.
1989