Пенелопа смотрела в окно. Низкие тучи проплывали над крышами домов, задевая своими животами кончики антенн и временами утопая в клубах дыма, который выпускали трубы. Она внимательно следила за тучами, мучаясь вопросом – почему эти тучи плывут мимо труб? Она вспомнила, как на днях совершала вечернюю прогулку по окрестным крышам. Распугивая глубей, она сначала прыгала с одной крыши на другую, пока ее не привлек странно знакомый запах из одной трубы. Она остановилась и принюхалась. Да, этот запах точь-в-точь как тогда, когда хозяйка пекла рыбный пирог и ей не только досталась большая рыбная голова к ужину, но и недоеденный хозяйским сыном кусочек пирога. Пенелопа ровно относилась к выпечке. Она с большим удовольствием отужинала бы большой пойманной крысой. Но сам запах ее пленил. Пенелопа стала бродить от одной трубы к другой, принюхиваясь – какой запах в каждой из них. Вот здесь – мм…, пахнет куском печеного мяса, похоже на буженину. А вот тут – тут в печи готовят кашу, с добавлением пряных трав и масла. А в этой трубе пахнет кислыми щами – фу…!
Пенелопа еще долго обнюхивала трубы, пока не наткнулась на трубу, из которой ничем не пахло. Странно, подумала она, не может труба не приносить никаких запахов. Известное кошачье любопытство (а Пенелопа, несомненно, была настоящей кошкой) побудило ее спрыгнуть по карнизу на близлежащий к трубе крохотный балкон.
На балконе висел старый ржавый подсвечник. Покачиваясь на ветру, он издавал неприятный скрип. Пенелопа сморщилась – ее тонкий кошачий слух не принимал подобные звуки.
Перепрыгнув с перил балкона на подоконник, она вытянулась, поставив передние лапы на край форточки и засунув мордочку в проем. Поводив усами, она ничего не почувствовала. В комнате так же не было никаких запахов, которые она привыкла чувствовать по вечерам у себя дома. Да и обстановка в комнате не показалась ей обычной.
В полумраке, комнату освещал только огарок свечи, на полу возле мольберта сидел человек. На нем был серая рубаха, настолько свободная, насколько возможно было понять, что человек очень худой. Черные брюки были закатаны чуть ниже колена, открывая взору бледные худые ноги с тонкими щиколотками и чересчур длинной для его размеров ступней. Человек был бос.
Поеживаясь, он кутался в грязный шарф, прикрывающий только его худые плечи и шею. Рядом с ним стояла жестяная кружка и пустая бутылка из-под вина. Видимо он давно ее допил, так как запах уже успел выветриться.
Художник (а у кого еще может быть мольберт и босые ноги) сидел перед картиной. Пенелопа на мгновение застыла, так как образ, запечатленный художником, был настолько прекрасен, насколько понять его красоту смогла даже кошка (кто сказал, что кошки не интересуются живописью).
На холсте было изображено подводное царство. Рифы, усеянные кораллами, морские звезды, простирающие свои концы у подножья рифов, тусклые лучи света, пробивающиеся через толщу воды, играют бликами на чешуе разных красивых рыбок. Их разнообразие поразило Пенелопу. Она не могла определить – что больше слепило ее глаза – когда хозяйка перебирала свою шкатулку с украшениями или блеск чешуи рыбок на картине. Как завороженная, Пенелопа смотрела на картину, еще некоторое время не моргая. Когда глаза окончательно пересохли, и резь в них заставила Пенелопу отвести взгляд от картины, на небе уже блестели звезды.
Вернувшись домой, она долго еще не могла заснуть, а когда все же погрузилась в свой кошачий сон – то привычные для него рыбки играли почти такими же красками, как и на картине художника.
Несколько дней у нее не было времени прогуляться по крышам еще раз (кошачьи дела не требуют отлагательств).
Низкие тучи проплывали над крышами домов. Пенелопа, несмотря на неподходящую для прогулки погоду, грациозно выскочила в форточку. Пробегая по крыше, она по привычки принюхивалась к запахам, исходящим из труб. Вот здесь сегодня готовят жаркое, а в той трубе пахнет топленым молоком.
Аккуратно ступая мягкими лапами она, практически подкрадываясь, подошла к заветной трубе. Пенелопа пришла в изумление, почуяв, что из трубы пахло запеченной рыбой. По-моему это щука – подумала Пенелопа и спрыгнула на уже знакомый балкон. Заглянув в форточку, она увидела художника. Он так же сидел на полу, перед ним на блюде лежала печеная щука, а рядом стояла неоткрытая бутылка вина. У щуки не было чешуи, а аппетитная запеченная корочка не шла ни в какое сравнение с прекрасным блеском рыбьей чешуи на картине. Картины на мольберте не было. Кошка оглядела стены комнаты, но и на них нигде не обнаружила картину. Пенелопа хмыкнула, потянулась, и, запрыгнув с балкона на карниз, устремилась домой. Она больше не принюхивалась к запахам, которые исходили из труб. Вернувшись, она свернулась калачиком и сразу заснула. Привычные для кошачьих снов рыбки, лежали вверх брюхом в ее кошачьей миске.