1999 год. Октябрь.
Каких-то тридцать лет назад я в армии служил.
И, если можно так сказать, там подвиг совершил.
И командир тот подвиг мой достойно оценил:
Меня на десять дней домой он в отпуск отпустил.
В тот раз наш третий взвод в наряд по части заступил.
Начало было октября и , помню, дождик лил.
Мне предстояло в караул на третий пост идти.
Я хорошенько отдохнул, чем прежде службу мне нести...
Вот часового я сменил; была глухая ночь.
Я взглядом смену проводил - вдвоём теперь мы: я и ночь.
Висели редко фонари вкруг моего поста.
И блики жёлтые от них блистали на кустах.
Уже прошёл я третий круг, всё также дождик лил,
Как позади себя я вдруг какой-то шорох уловил.
Гляжу назад - сомнений нет: примерно в трёх шагах
Стоял, согнувшись, человек, готовый для прыжка.
«Стой! Кто идёт?»- я закричал (так требует устав),
Но голос будто-то прозвучал не на моих устах.
То понял сразу человек и ринулся ко мне.
Но громкий выстрел в тот момент раздался в тишине.
И, как подкошенный, упал на землю человек.
«Но я ведь не в него стрелял»,- мелькнуло в голове.-
Хитрит, лукавит, что ж, давай, посмотрим, чья возьмёт...
А мне тут думай и гадай, что будет наперёд.»
Но нарушитель всё лежал на вымокшей земле.
И очень даже досаждал бездействием он мне.
И в то же время был я рад бездействиям его.
Ведь шевельнись он –и стрелять пришлось бы мне в него.
Но, к счастью, близок караул уже в то время был.
Услышав выстрел, караул на выручку спешил.
И тут грабитель мой вскочил и кинулся ко мне,
Но с ног сержант его свалил, - всё было как во сне.
Я в тусклом свете фонарей заметил: нож сверкнул,
И ощутил в ноге моей тупую боль и я смекнул.
Теперь мне ясно: человек, не двигаясь, лежал.
Лишь потому, что в сапоге огромный нож держал.
Лежал, как хищник, выжидал оплошности моей.
Вдруг ошибусь я и тогда не видеть мне дождей.
От мысли этой холодок по телу пробежал.
Но, как осиновый листок, не от того я весь дрожал.
Виной тому моя нога, израненная, стала.
Бежала кровь из сапога на землю, в грязь, стекала.
От караула в тот же час меня освободили,
Меня доставили в санчасть, там рану мне зашили.
И той же ночью в лазарет меня определили.
И там уже встречал рассвет с такими же больными.
Бинты, уколы, перевязки, в халатах беленьких врачи.
Как джины добрые из сказки над нами вилися они.
И, как по щучьему веленью, стянулась рана, зажила.
И вновь в моё подразделенье я прибыл: Служба позвала.
Потом, к Седьмому Ноябрю, мне отпуск объявили,
Меня на Родину мою поспешно снарядили.
Билеты, деньги, инструктаж мне выдали сполна.
И самолётный экипаж повёз домой меня.
Посты, бандиты, лазареты Остались где-то позади.
Лечу домой, к своим рассветам, Там радость встреч ждёт впереди.