Над тайгой безбожно вечереет.
Табор пуст. Костром потухшим веет.
Кровососов облако. И что-то
лось задумал за кустом (кретин!).
Жду, грущу: скитальца ли, аскета,
дровосека, ханта ли, поэта?
Выхожу один я на болото —
как всегда один, совсем один.
Ой шикарно небо в завитушках
карликовых елок. И в гнилушках
сапожища для светоэффекта,
так сказать, в болотный рай прожект.
Тишь, покой, от сырости икота.
Я стою один среди болота.
Мне стоять бы посреди проспекта,
но судьбой не спущен мне проспект,
как и галстук с троечкой, ботинки,
рестораны, бары и с картинки
девушки — все более к эстраде
подходящие, чем, скажем, к нам.
Здесь, в таежной дикой глухомани
бродят по болотам ради «мани»,
я же тут брожу, ну, скажем, ради...
ради... ради... Черт! Не знаю сам.
Я не знаю, ничего не знаю.
Из болот мне, может быть, к Синаю
топать нужно. К черту же икота,
и пусть здравствует мой вечный пыл!
Или что-то я познать из пота
должен тут, торча среди болота?
Жду чего, жалею ли кого-то?
Ведь когда-то знал, да вот забыл.