Она сидела у окна,
глаза опущены печальны,
всё утро выпито до дна,
и сердце билось так отчаянно.
Её фигура и черты,
так были некогда желанны,
пока вдруг с губ не сорвались,
её слова - ему признания.
И всё вдруг потеряло смысл,
и поменяло край обзора,
и он не мог уж видеть вновь
её лицо и рук узора.
Нельзя сказать, что не любил,
да мало просто было времени,
он забывал порой куда он даму пригласил,
и делал всё несвоевременно.
Успех его понятен был,
он очень был хорош собой.
К тому же был он офицер,
и генералу сын родной.
Он быстро к этому привык,
сверкала жизнь, менялись дамы,
и жизнь казалась так легка,
к чему грустить и строить планы.
Но вот теперь они одни,
и комната, как мышеловка,
не то чтобы он не любил,
скорее было всё неловко.
И эта мебель, и цветы
нарочно тут не так расставлены,
он не любил той пустоты,
что между ними стала явная.
Пожалуй стоило признать,
что он увлёкся больше чем обычно,
но разве можно всё предугадать,
и взгляд его сверкнул цинично.
Ну да она была мила,
и даже очень симпатична,
но это всё не та цена,
чтоб всё решить категорично.
К тому же знал он наперёд,
что папа обещал устроить,
и к тридцати его годам,
женить и в должности пристроить.
Спадают волосы на плечи,
и под глазами тень легла,
ресницы мокрые и плечи,
как будто белых два крыла.
И вновь волна в мечтах и мыслях,
сомненья тень пред ним легла,
и неуверенность во взгляде,
но слабость быстро отошла.
План отступления готов,
немного жаль, немного больно.
Но хватит, будет уж, довольно,
и скинуть надо грех оков.
У двери постояв немного,
в прозрачной звонкой тишине,
он лишь сказал:"прости родная, я буду помнить о тебе ."
И головы не повернула,
и не поправила волос
и долго в комнате звучала,
вся музыка прощальных слёз.
Лишь к вечеру, когда стемнело.
Она приблизилась к окну,
бесшумно сев на подоконник,
смотрела долго в пустоту,
потом на улицу и холод
и на прохожих на фонарь,
на мост, который был у дома,
на снег в заснеженный январь.
И вот когда уже казалось,
сказало счастье:"ухожу"
она опять в любви призналась
сказала тишине :"люблю"
и вечность тихо отвечала: люблю ...люблю...