Ты знаешь, наверно не будет
Того, о чем я говорил.
И никого не чарует
Тоска моих блеклых картин.
Никто не поставит цены
На петли тугие строк,
И близится это время,
И скоро уедет сынок,
И будет еще неприглядней
Мой неопрятный вид.
Все чаще и без причины
Я буду срываться на крик.
Останется только ветер,
Ревущий из темноты,
Растянутый старый свитер,
И может останешься ты
На плотной белой бумаге,
Одетая в черный гель
И память, фаянсовой мышкой,
Расписанной кем-то под гжель.
Туракевич. 200?.