Летит голос метелью февральской
скользит волос под гребнем частым
я аватарин, упившийся лётом драконьим,
ночной смотритель, потерянный снами,
но болью наполнен до края, исполнен
широкому шагу верстать моей камеры
недлинные вёрсты, не разбежаться -
у зимнего края зубчатыми иглами
весны сосуличьи когти. Снова кровь
напомнит глазам - смотреть пристальней,
мысли свернут с этой боли в омут
искренний, сдать первого в камер
пыточных пространство летнее,
санаторий вцспсовый до дней осеянных,
листопадов и остановок времени
на тихие паузы у железной двери -
выйдешь, след маузера? сном встать
у моей постели. Укором прощения,
станешь на время? Мелиссой
занежится ясноглазая бестия,
нам ли не спеть эти сладкие песни?
Нас ли слоями пурпура предзакатно баюкало,
отпускало нас по воды, назначало нам проводы,
не морочася поводом? Космы метельные,
бьют висков белизну окаянную,
пьют надежды нектар прегорький,
сквозь метель распускаясь зорькой