Клад

Поэма

Добросклонный мой читатель,
Без введенья, тот же час –
Да поможет мне Создатель –
Поведу я свой рассказ.
Есть тому еще причина –
На словах не замереть:
За героем – вот кручина, –
Чуть помедлив, не поспеть.
Я видал его за полднем
то на речке, то в саду…
Но гоняться уж довольно!
Чтобы стать герою ровней
Или даже чуть проворней,
К парной рифме перейду…
Это вряд ли он заметит:
Не учён, хочу заметить…
Ты ж, читатель, ни гу-гу.

***
Счастлив тот, кто в сказки верит,
Чудесами путь свой мерит.
Он не ждёт конца-развязки,
А живёт, как будто в сказке...
А другой – ему как жить?
Пусть тут каждый порешит...

***
Вечер летний, банный день,
Ваня лезет за плетень.
Возвращается с закатом –
Ноги согнуты ухватом.
Где напился? Кто поил?
Объясняться нет уж сил.
На крыльце стоит жена –
Словно в юбке сатана.
Целый час его пилила,
А потом чуть-чуть остыла.
Заходила быстро в сенцы,
Выносила полотенце.
И в лицо Ванюше кинет:
«В баню подь, а то остынет!»

***
Тяжело шагать Ивану,
Но приплёлся всё же в баню.
Он в предбаннике разделся
И на лавочке уселся.
Чует носом банный дух,
Ловит говор Ванин слух.
Открывает тихо дверь,
А за дверью – верь не верь:
Куча маленьких чертят,
Голых, жилистых бесят –
Словно с них состригли шерсть.
«Пять, – считает Ваня. – Шесть».
Черти мылят, черти моют
И друг друга водкой поят.
Как увидели Ивана,
Дали водку без стакана.
«Пей из чана, из ведра –
Хватит этого добра!»
Повторять о том негоже –
Он и бочку выпить может.
«Братья!» – Ваня говорил
И с чертями водку пил.
Он хвостатых обнимал
И жалел, что копчик мал.
И не странно, что в хмели
Ваню черти увели.

***
Дышит зарево в затылок,
Пухнет в звоне голова.
По траве к ночи остылой
Наш Иван бредёт едва.
Валит с ног его усталость,
Руки тянутся к земле.
Отдохнуть хотя бы малость,
Полежать на сон-траве…
Косогор в глазах двоится,
Всё тревожней на душе.
Говорит себе: «Мне снится,
Это вижу я во сне»…
«Вы куда меня ведёте?» –
Задаёт чертям вопрос.
«Видишь дом на повороте –
Там в достатке проживёшь». –
«А когда туда дойдём мы:
Столько времени идём?» –
«Как пройдём лесочек тёмный –
Там и будет этот дом».

***
Час идут, а может, дольше.
«Слышьте, братцы, не могу
Я плестись за вами больше –
Я прилягу на лугу…
Я хочу к жене вернуться.
Будьте ж люди, я устал». –
«Зря на нас не надо дуться». –
Видит он чертей оскал.
Тут для прочих незаметно
Кто-то тук его в плечо...
И, как будто споря с ветром,
Закричал он горячо:
«Ты один всесилен, Боже!
Ты творишь все чудеса,
Всяким сирым ты поможешь
И возносишь в небеса.
Помоги и мне ты, Боже,
В сени дома возврати,
Убери чертячьи рожи,
В камень бесов обрати».
Пал Ванюша на колени,
Ощутив в суставах лом…
И ответил Бог: «Из плена
Возвратись в родимый дом».

***
Справа луг, а слева поле,
Дальше леса полоса.
На закате тучка ходит,
Звонких птичек голоса.
Свет вечерний мирит тени
На развилке двух дорог.
Выпрямлял Иван колени,
Покидал чертячий лог.
Далеко ж забрёл он, братцы!
Вёрст пятнадцать от села.
Надо срочно возвращаться,
Пока даль ещё светла.
И бежал Иван, и падал,
Вновь вставал и вновь бежал.
Пот с него катился градом.
Пот слепил и освежал.
До горы добрался к ночи,
Дальше к дому – только склон...
Завяжи глаза – захочет,
И слепым найдёт свой дом…
После этой светлой строчки
Нам закончить бы рассказ.
Но смотрите: между прочим,
Он исчезнул с наших глаз…

***
На горе, что его отделяла
От порога родного села,
Тьма вечерняя вспыхнула ало
И в воронку его увлекла.
Склоны гор, словно плечи, покаты,
Гальку стронешь – покатится вниз.
Здесь весною играли ребята,
Пели песни, плясали под свист.
Завяжите глаза у Ивана,
Заверните раз десять платок.
Он покажет родимые станы,
Он покажет здесь каждый исток.
Всё знакомо в родимой сторонке,
От воды до рыбацких огней.
«Где же я?» – тихо шепчет в воронке,
Распластавшись, как жаба, на дне.
Он потрогал холодную глину,
Попадала тут также трава.
И звезда одинокой лучиной
Освещала воронку едва.
Страх прошел, оглядел он все «щели».
Всё понятно Ивану – попал
Он в землянку, где старый отшельник
Свою бренную жизнь коротал.
До сих пор в селе ходит легенда,
Или просто беспочвенный слух:
Когда умер, остался от деда
Драгоценностей целый сундук.
Завалило с годами землянку,
И ковыль буйным цветом пророс.
Но легенда всё ходит приманкой:
«Где же клад?» – вот извечный вопрос.

***
Видит Ваня: темнеет тут яма
И куда-то под гору ведёт.
Взял последнюю спичку в кармане.
Осветил и по яме ползёт.
А тут стены кругом золотые,
А тут виснут вокруг жемчуга,
А тут чаши из бронзы литые,
Потолки в серебристых кругах...
Что видал, обо всём не расскажешь,
Да и сам бы Иван не сказал.
То богатство один не утащишь
И в дому не упрячешь – он мал.
А Ивану избушки не надо –
Он поставит на поле дворец
С деревцами английского сада –
Как в раю заживёт, наконец.
Будут рыскать по миру снабженцы,
Завозить сюда лучший товар.
Он подпишет со всеми конвенции –
Чтобы был ему тоже навар.
Все не родичи станут рабами,
Как в Египте, займутся трудом.
Всех ленивых побьёт батогами,
На дыбы он поднимет село.
Жен красавиц возьмёт себе тыщи –
На любовь он ещё молодец.
На колени посадит детишек.
Говорить будут дети: «Отец».

***
Ухватился Иван за колоду,
Но не вынет из ямы никак.
Не хватает силёнок, а то бы…
Да, а то бы всё было «нештяк».
Он хватает сундук драгоценный,
Ах, проказа, опять тяжела.
Ускользают и гладкие стены –
Хоть бы трещина где-то была!
«Надо в избу идти за лопатой, –
Он решает, – идти за ведром,
За женою идти за кудлатой,
А потом приходить за добром».

***
Завалился Иван в дом – весь в пыли.
На ушах и волосах ковыли.
На пол сыпались земля и песок –
Он испачкался с головы до ног.
Ох, хватала же за волосы жена,
Ох, таскала же за шиворот она.
Говорила же: «Где был ты, пропадал?
Кто бездельнику сивуху наливал?»
Уж допытывалась злая до всего,
Уж и била она мужа своего.
«Ты ль для вдовушки, паскуда, родился?
Ты ль для кумушки, бесстыжий, удался?
Ты же в баню, дрянь собачья, уходил.
Где же до ночи, бездомный, побродил?
Говоришь, что бесы-черти увели?
Ах, ты в ямке оказался да в пыли?
Вот за золото тумак, за серебро!
Вот за слёзы, за тревоги, за добро!
Будешь помнить, не забудешь никогда,
Что на свете этой радость, что беда».
Как вопил Иван, ты не сказывай –
Узелком язык свой завязывай.
Поняла жена – не к вдове ходил,
А и впрямь, видать, в ямку угодил.
Говорил, что там – завались добра.
«Ну, веди скорей – где твоя гора?»

***
Как всходила, шла чета,
В небе над горою
Пролегла уже черта
Над ночною мглою.
Видно всё без фонаря
И кругом, и в яме.
«Взяли лампу мы зазря», –
Догадался Ваня.
Осенив себя крестом
К Божьему спасенью,
В яму он полез ужом,
И без промедленья.
Оглянулся он кругом:
Глиняные стены.
Под ногой песчинок ком,
Корневища веной.
Не сундук стоит в углу,
А землицы глыба…
Холодеют пальцы рук,
Подсыхают губы.
«Мне за лестницей сходить?» –
Слышит голос сверху.
«Скоро буду выходить –
Ничего тут нету».
Не поверила жена:
Муж скрывает что-то.
Опустилась бы сама –
Да уж нет охоты.
Груз горы собой давил
Ямину сырую.
И её бы схоронил
Навсегда живую.
«Ничего в ямине нет,
До чего обидно». –
Выползал Иван на свет,
Вымазавшись глиной.
Что ответила жена,
Да и как ругалась –
Поглотила тишина,
На горе осталось.

***
Маня тычет в спину Ване:
«У тебя дыра в кармане.
Чтобы нам иметь богатство,
За работу надо браться.
Ты на поле, я на ферме –
Поработаем со всеми». –
«Это правильно, Маруся.
За работу я возьмуся.
Подготовиться б заранее:
Ты меня отпустишь в баню?»

***
Просыпается Иван: ой ты Боже –
У плетня он всё лежит с пьяной рожей.
До двора он не дошёл – сковырнулся.
Слышит Маню: «Антихрист мой вернулся.
Сяс я бесу покажу, где же лихо –
Вот вдова, а вот кума». А он: «Тихо!
Погоди, не кипятись, злая сила».
Не дослушала она, угостила
Кулаками промеж глаз, между рёбер –
Отдышался он едва – чуть не помер.
Удалился со двора, слазил в горы.
И, гляди-ка, там нашёл свою нору.
Если пьяный спал с утра, он гадает,
То откуда про неё я всё знаю?
Значит, это был не сон, что я видел.
Только Маня не поймёт – вот обидно.

***
Ничего в землянке нет – это Ваня знает,
Но про чудо, что видал, он в селе болтает.
Повалил сюда народ и большой и малый –
И неопытный малыш, и мужик бывалый.
Им скотина и покос – ничего не надо.
Все хотят сойти скорей до земного клада.
Клад помог бы одолеть людям злую долю.
Радость, счастье повидать – поживиться вволю.
Усмехается Иван злой своей причуде:
«Будет радость для сельчан – скоро всё им будет!»

***
Заливает свет округу –
Просыпается село.
Лебедь белая подругу
Поднимает на крыло.
На лугу мычат коровы,
Там кнута задорен свист.
Полыхает лес бордовый
И туман клубится ввысь.
На реке комар заспался,
Распрямляет два крыла.
Из воды как свет прорвался –
Хлоп – и с пищею плотва.
У пригорка первородный
Ключ живительный бурлит.
Ключевой водой холодной
Всякий жажду утолит.

***
Я вижу на поле комбайны.
Страду завершая свою,
В кабинах весёлые парни
Весёлые песни поют.
На стан приезжают доярки,
Им ехать сюда далеко.
Уж полдень, на улице жарко –
А в вёдрах звенит молоко.
В дубраве с утра лесорубы,
Хотя не подсохла роса.
Сверкают тут звонкие срубы,
Шумят над песками леса.
В селе возвышается школа,
За партой сидят малыши.
Пред ними открыты просторы,
Есть дело для каждой души.
Идут по селу почтальоны,
Чтоб письма, открытки вручать.
Работой их люди довольны –
Выходят к калитке встречать.
В конторе сидят счетоводы –
Всё надо измерить, учесть:
И земли, и горы, и воды –
За то похвала им и честь.
Кипит, не смолкает работа.
Дают за нарядом наряд.
О ближних и дальних забота –
Вот это богатство и клад.

***
Что-то Вани не заметно в строю.
От лесов, от горы сходит тень.
Думу думает Ванюшка свою,
Всё глядит и глядит на плетень…
Дружбу прежнюю с чертями ведёт.
А они его манят в свой ад.
Вновь на горку понуро бредёт
И там ищет, и ищет он клад…

1997 г.