Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.
Лев Толстой
***
- Слушай, а что бы ты сейчас сьел?
- Я? О-о..булку. Огромную. И с колбасой. С этой, как ее, «докторской». И молока бы большую кружку.
О еде мы разговариваем чаще всего. О еде и о Победе. Иногда я уже не знаю, чего мы хотим больше.
"Ее зовут Екатерина Алексеевна Серова. Она наша соседка по даче. Свет в ее окнах горит до поздней ночи. А иногда – и до раннего утра.
Она поздно ложится спать. Курит крепкие сигареты, пьет чай из огромных кружек, что-то записывает. Блокноты и тетради – повсюду. На веранде, на кухне, в спальне."
Мне 10 лет, Леньке – 13. Ленька- это мой старший брат. Худой – смотреть страшно. И грязный. Впрочем, мы все такие. Страшно представить - сколько мы не умывались! Холодно. Хочется жить под одеялом. А еще лучше - под двумя одеялами. Или тремя. Мама говорит, так нельзя и это – верная смерть. Надо двигаться.
"У Е.А. огромная библиотека. Глаза разбегаются. Достоевский, Бунин, Куприн, Толстой, Лермонтов, Пушкин, Ахматова…Огромные собрания сочинений, русских и зарубежных писателей."
У нас – у детей – четко разделены обязанности. На Леньке – вода и дрова, на мне – продукты.
Вставать приходиться очень рано, иначе можно запросто не успеть получить что-то по карточкам. Ух, как же я ненавижу эти карточки. Потому что все время боюсь – потеряю. Или украдут. Или отнимут. И тогда все мы – я, мама и Ленька – просто умрем.
Вчера сожгли всего Дюма. У ленинградцев, по-моему,
вообще не осталось книг. Или не останется. Мила – моя подруга – говорит, что они свою библиотеку дожгли вчера. Милина бабушка- профессор. И она эту библиотеку собирала всю жизнь. А теперь сама сжигает.
"У Е.А. поразительный дар рассказчицы. Бывшая блокадница, бывшая студентка одного из театральных ВУЗов, бывший бухгалтер…нынешняя пенсионерка. Но глаза блестят, голос ироничен, в пальцах неизменная сигарета. В ушах - какие-то немыслимые серьги. Запах духов и пудры."
Нашу школу закрыли. Теперь там госпиталь. Мы с Милой и еще несколькими девочками собирали для госпиталя посуду. Теперь думаем устроить для раненых концерт.
Ленька все вечера проводит на крышах – тушит «зажигалки».
"часовые ленинградских крыш".
Завтра будем отправлять на фронт посылки с теплыми вещами. От нашего класса. Вкладываем записки. «Дяденька-боец, бей, пожалуйста, фрицев, не пускай их на нашу землю. А мы – ленинградцы – будем держаться.»
И мы держимся! Самой удивительно – но держимся же.
Вчера сожгли стулья. Венские.
«Крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой». Так наш суп называется.
Весь хлеб разрезаю на длинные полоски и сушу. Так кажется, что больше.
Ленька свой хлеб съедает сразу, а мы с мамой растягиваем. Кусочек в обед, кусочек перед сном. Мила в тетрадке рисует Еду. Я перед сном представляю, будто ем..ну, например, кашу. На молоке. И в каждой руке по бутерброду с маслом. И я поочередно от каждого откусываю.
Голод и Холод – наши самые злейшие враги. Такой холодной зимы, как эта ( 1941-42 гг.) еще не было. Точно не было. Температура падает до минус 30. Люди замерзают на улицах. Шла сегодня в госпиталь – передо мной человек упал. Умер вот так, по дороге. Все умирают. Мы привыкли. Тела на саночках отвозят на кладбища.
Движение- жизнь, жизнь – в движении! Мама права, она не дает нам спать, лежать, в общем – не двигаться. Столько вокруг тех, кто лег и не смог подняться. Люди засыпают. И не просыпаются. Это уже не страшно, это как-то…обыкновенно.
Ленька вчера лег спать днем, так мама ему вечером такую взбучку задала!
Во время бомбежки выбило стекла в большой комнате. Заколотили фанерой. А так жалко, фанеру можно было сжечь. Я перебралась жить на кухню. Ленька решил делать по утрам зарядку. Сумасшедший. Что такое зарядка? О чем он вообще думает? Мальчишка.
У Милы умерла бабушка. Во сне. Хорошо, что Мила успела карточки отоварить еще и за бабушку. Повезло.
________
«Повезло!» Такое страшное это слово, оно пробирает сильнее рассказов о смертях. Повезло – бабушка умерла на несколько часов позже, внучка успела выкупить продукты на ее долю. Повезло.
В рассказах Е.А. много страшного. Но как-то издалека. Пробуешь представить – будто смотришь фильм. Или читаешь книгу.
А они жили – там. Тогда. В этом городе, с этими черными зимами и черными невскими берегами. Жгли мебель и книги, ели кошек и крыс.
У подвигов есть много разновидностей. Кому-то – вести за собой отчаявшихся людей. С винтовкой в руках вырывать у врага клочок земли, потом еще один, потом…
Кому-то - быть в бою.
Кому-то – ожидание.
Ленинград, стиснув зубы и затянув пояса – ждал. Мы сдюжим, ребята. Мы не сдадимся. Мы будем работать в две, в три, в четыре смены. Мы отдадим фронту все, что сможем и даже все, что не сможем. Не место ушедших на фронт мужей - становятся жены их и дети.
…И они – справились. Смогли. Выдержали.
В гостинице «Астория» планировался банкет, на который гитлеровское командование даже отпечатало приглашения; не состоялся банкет ни в сентябре 1941 г., ни позднее.
Вечной вам памяти.