Я смотрю на мир глазами ясновидца,
знающего где и кому утопиться.
Вам вот сидящим здесь за столами
лучше утопиться под парусами
яхты ушедшей камнем на дно.
Будут говорить, что не повезло:
яхта наткнулась ночью на риф.
А я продолжаю размышленья и стих.
Громко оря во всю гдотку на вас,
с яростным лицом продолжаю рассказ.
Тот, кто не слышит сейчас меня,
со смертью втретится в синих морях,
будет воздух хватать жадным ртом,
будет отплёвывать воду потом.
Будет кричать:"Помогите! Спасите!"
Я вам гарантирую: спасенья не ждите.
Идите смело в морскую пучину.
Теперь расскажу про корабль с мужчиной,
плывущий по тихим водам Невы,
с которого еле мотивы слышны.
В том пароходе в отделении машинном,
провонявшем маслом и ядом крысиным,
кто-то устроил зловещий акт.
Через полсекунды свершится терракт.
И брызги воды в перемешку с кровью
набережную реки в два слоя накроют.
Может хоть смоют безобразную грязь.
Я продолжаю злорадно смеясь.
Нет, не над вами - Господь упаси -
над пастухами народов Земли.
Их ровно столько, сколь пятен на карте.
Каждый сидит кто в США, кто в Багдаде,
кто-то в Москве, кто в Канаде,
кто-то в Британии корни пустил.
И ходят и делят пастбища эти
на нашей Зесле и соседней планете,
борются с кризисом закатав рукава,
отнимая свободы и человечьи права.
Каждый из них - бегемот на болоте:
тянет ко дну, но на зажравшейся морде
паники ноль, и смятения ноль,
будто надежно всё. Всё под контроль
взяли они, точно боги-цари.
Крик бесполезен! Ори - не ори...
Лучше молчать. Разговор, но без звуков.
Лучше терпеть униженье от внуков.
И проснувшись идти на работу,
дома решать очередную заботу.
И жить в цикле времени
под тяжестью бремени.
Я не согласен, и вам не советую,
но, думаю я, что напрасно тут сетую,
из слов получая рифмы и строки,
сам ухожу, разворачивая ноги.
Прощайте! Good bye! с'est la vie!
Вы простите... и Боже прости....