Лампы горящей большой потолочный ячмень…
Снова к нему мотыльки в полуморном полёте.
Сколько ночей в этом доме, молчащем напротив,
Смотрят на мой нескончаемый крохотный день.
Белые крылышки бьются о стёкла и льнут
К мокрому боку уютом чарующей спальни.
Это окошко и ближним сегодня, и дальним…
В тёмной морановой жути февральских минут.
Так же когда-то стучались ко мне сентябри.
Им бы вспорхнуть и исчезнуть шафрановой птицей,
Им бы сгореть, а не каплями с окон скатиться…
Знаю, стечёте и вы со стеклянной зари.
Сколько агоний она, не померкнув, снесёт
В этих снегах и дождях, мотыльками летящих.
Свет – он любой… от всего и всегда – настоящий,
Тем и мани'т всё живое… и мёртвое всё.