и серафим, и шестикрыл,
запаян в перегонном кубе,
я Веру преданно любил
и безответно верил Любе.
дымилась страстью простыня,
рука расстёгивала ворот,
всё было внове для меня –
я был невинен и непорот.
в огромных Любиных зрачках
цвела и пела белладонна,
и кошки в красных сапогах
сбивались в стройные колонны,
а Вера, суеверных снов
понавидавшись спозаранку,
шептала: «лучше без трусов,
чем в них, надетых наизнанку».
и неслучайно здесь, на тле,
суровый банщик пахнет серой,
а мы втроём в одном котле,
навеки – я, Любовь и Вера.