Картина Странника, друга Шуры.
Там, где заря ни разу не цвела,
У входа в царство мрачного Аида,
Вершиной в землю до конца ушла
Огромная как горы пирамида.
На основаньи глыбистом её
Из тех камней, что с душ людских упали,
Как дань перед уходом в забытье,
Поднялась черная гора печали.
И к той горе я камень свой принес,
И сбросил с плеч, потребовав участья…
До половины камень в землю врос,
И, треснув, раскололся на две части.
И взвыли беды тягостнее, злей.
Хотел я камень вновь взвалить на спину,
Но стала ноша вдвое тяжелей
Хотя я поднял только половину.
Я прочь бегу от страшной той горы.
Но всюду скалы и камней оскалы,
И возле ног моих чернеет зрак дыры,
Где тает глыба в грохоте обвала.
Я камень свой бросаю с криком вниз.
Вслед за исчезнувшим под осыпью обломком,
Но камень мой над бездною повис
Подобно намертво пристегнутой котомке.
Взмолился я, узнав про свой удел,
Но безучастны были злые боги:
-Иди наверх, ты этого хотел
Твой Геликон открыл свои чертоги.
Где верх, где низ? Понятия сплелись
Петлею ум больной калеча.
И две горы подошвами срослись,
Огромной тяжестью, улегшись мне на плечи.
Я поднял взгляд; ни ночь кругом, ни день.
Горело трауром зари ужасной пламя.
И я увидел, как Сизифа тень
Катила в небо солнце – Черный Камень.
Там, где заря ни разу не цвела,
У входа в царство мрачного Аида,
Вершиной в небо до конца ушла
Огромная, как горы пирамида…