Вот не припомню где, в какое лето,
Но слышал я повествованье это:
Однажды умерли в один и тоже час.
Священник Ироним и словоблуд Фома,
Коль с первым ясно все, то видимо сперва,
Мне лучше про Фому промолвить пару фраз.
Извозчик был Фома, герой наш неизвестный,
Средь люда умного, его портрет словесный
Красой своей нисколько не блистал,
А вот средь балагуров, каждый знал
Того Фому, что выпив, был мастак
Загнуть по матушке и эдак, и вот так…..
А утром оседлав железного коняку
Он демоном, родившимся во мраке,
Дорожные пространства разрывал,
Чем многим пассажирам добавлял
В коллекции седин, другие экспонаты.
Но помер наш Фома!
И вот они, пенаты
Всевышнего Судьи.
В приемной наши двое.
За дверью вправо - светлое, благое,
Струится райским светом направленье,
На лево же, другое измеренье,
Что Адом иль Тартаром называют,
И каждый смертный, непременно знает,
Что лучше бы туда не попадать!
Фома поник! Чего же ожидать
Ему за все деянья прошлой жизни?
Чем благ Фома с рожденья и до тризны?
Душа его ответа не имёт!
Душа попа, совсем наоборот,
В спокойствии смиренном почивает.
- Чего же опасаться? Каждый знает,
Что он служитель Господа прилежный
И путь его направо неизбежный!
Так рассуждал священник Ироним.
Как вдруг свершился Божий Суд, и к ним
Пришел в своем величье Ангел светлый,
Посланец Господа, чей глас чудесный
Вердикт Владыки гордо возвещал.
Поп обомлел!
Фома же пребывал
В смятенье непонятном, счастьем полный,
Как мог он, тот, казалось недостойный,
Продолжить путь свой в Райские врата?
Где стражи, грозного Апостола Петра
Его уже с почтеньем принимают.
А вот попа иное ожидает…
- В Чистилище!
Взмолился Ироним!
За что? За что Господь над ним
Свершил такое правосудье?
Не он ли денно, нощно, будне,
А в свЯтый день, само собой,
Потел смиренною мольбой,
Во славу Светлого Владыки!
Так почему же эти лики,
С усмешкой дикой, преисподней,
Схватили душу? Страх Господний!
Куда ж вы тянете попа?
Ужель, безбожный плут Фома,
Достоин боле Иронима?
Владелец солнечного нимба,
Душе несчастной отвечал:
- Когда ты проповедь читал,
В святилище Отца вселенной,
То засыпали непременно
Все те, кто составлял приход!
А у Фомы, наоборот,
Когда он, словно бес носился,
Ничуть о святости не чая,
Народ неистово молился,
На Божью милость уповая!