автор Феликс Цыганенко http://www.proza.ru/avtor/feliksik , фото из Интернета
Генералиссимус Франсиско Франко (1892-1975).
Крутой форштевень и большие якорные клюза торгового судна напоминали полярную сову на скальном бреге арктического острова. Уставший после длительного перехода, дизель-электроход медленно, но величаво втягивался в акваторию испанского порта Бильбао. Свежая ржа по бортам судна - след крепко погулявшей волны на просторах Атлантики. Штормовой океан накопил усталость и в душах моряков. Экипаж ждал встречи с гостеприимной, солнечной Испанией, которая ещё со времён конкистадора Франсиско Писарро, знала, чем дышит морской бродяга, ступивший на её землю...
Первый помощник капитана (помполит) Дмитрий Борисович Крук, перед швартовкой признался старпому Юрию Чёрному:
- Будь моя воля, закрыл бы судно на ключ!
Что так? - удивился на ходовом мостике старпом.
- А то, что с режимом Франко даже сегодня, в сентябре 1971 года, у нас нет дипломатических отношений. Они прерваны ещё в марте 1939 года после поражения республиканцев в гражданской войне. Так что в случае ЧП на берегу, куда и к кому обращаться? Ни посольства тебе, ни консульства…
Изобилие солнечного напитка, а главное - исключительно низкие цены на виноградное вино пугали первого помощника капитана. Хоть и уважал он испанцев, как отважных в прошлом, мореплавателей. Правда, прямые телевизионные передачи с корриды вызывали смешанные чувства у Дмитрия Борисовича. С одной стороны, тореадоры, эти смуглые, темноволосые и стройные мужчины с узкой талией, конечно, храбрые парни. Артистично красуясь перед публикой, особенно её женской частью, они отправляли на тот свет здоровенных невинных быков. Надо признать, что не без риска для жизни. Однако, обожаемое испанцами и волнующее кровь зрелище, по мнению Крука, походило на красочно обставленное убийство.
Впрочем, коррида - для испанцев, а вот дешёвое вино в Бильбао - это незатихающая головная боль для Дмитрия Борисовича, вызванная тревогой и беспокойством за экипаж. Он прекрасно понимал, что уставшие от трёхнедельной качки в Атлантике, моряки не прочь «расслабиться» на берегу. Только бы в меру и без ЧП!..
Гуляя по городу, боцман Черных с матросами Иваном Сукач и Андреем Нильским зашли в одну из многочисленных в Бильбао таверн. Лёгкое виноградное вино пилось легко и быстро, а стоило копейки. Как приятно, как хорошо было на душе, просто благодать! И всё-таки, для полного счастья чего-то не хватало. Боцманюга Антон Черных, родом из Сибири - натура вольная, широкая, загрустив о русском просторе и удали, вдруг предложил:
- А что, Андрей, смотайся-ка ты на судно, да пригласи сюда моториста Пикалева с гармонью и танцора, матроса Димку Соколова! Скажи, что боцман непременно просил!
Сказано - сделано. Ноги от лёгкого винца, что сапоги-скороходы, сами понесли их владельца. Пикалев и Соколов прибыли не только с гармошкой, но и с компанией уволенных моряков. Ну и... закружился хоровод...
Испанцы, как известно, народ весёлый - от создателя и по крови. Разогретые задорными частушками русских моряков, да ещё под гармошку Пикалева, они крепко аплодировали, даже не улавливая смысла частушек. Да и не к чему он, ритм и мелодия не требовали перевода. А когда пустился в пляс Дима Соколов, приветственно завопили:
- bueno amigo! Танцы в присядку для местных жителей - зрелище экзотическое. Это не привычная для них чечётка под кастаньеты.
Интересная деталь в Бильбао: будь то бар или таверна, в них непременно должен был присутствовать на стене портрет генералиссимуса Франко. Его наличие проверял полицейский, обходя заведения и не забывая при этом дегустировать хозяйское вино. В разгар веселья и пожаловал долговязый страж порядка. Опершись о стойку бара, он потягивал виноградный напиток, строго рассматривая публику. В этот момент что-то «замкнуло» в голове у четвёртого электромеханика Миши Рудыка. Эх, молодость! Вразвалочку он подошёл к портрету каудильо в рамочке, висевшему на стене и развязно обратившись к полицейскому, ткнул в генералиссимуса пальцем:
- Объясни-ка, служивый, что за личность в рамке?
Мишкины манеры явились оскорбительными для испанского стража порядка. Конечно, Рудык не прав: для республиканцев Франко – кровавый диктатор, развязавший гражданскую войну. Однако для бывших фалангистов и официальной Испании начала 70-х годов прошлого столетия – ещё глава государства! Возможно, что электромеханик и сообразил, что находится в чужой стране, законы которой надо блюсти, но было поздно. Не долго думая, полицейский врезал Рудыку оплеуху, защищая авторитет правителя (каудильо). Мишка крепко пошатнулся и едва не грохнулся на пол. Спорить и возмущаться было бесполезно, да и чревато последствиями. Только теперь вспомнили Дмитрия Борисовича и его напутствие - «Быть трижды осторожными в Бильбао». Как чувствовал командир...
Опасаясь нежелательного развития событий, моряки тихо, мирно, с гармошкой под мышкой, покинули питейное заведение. Отрезвевший Миша Рудык, проклиная себя за содеянное, просил прощения у товарищей.
- Какое мероприятие сорвал! - тяжело вздыхал боцман Черных, - зубы-то хоть целы?
- Да всё нормально, Антон Иваныч, - виновато глядя в сторону, отвечал Рудык.
- На всю жизнь теперь запомнишь облик диктатора Франко.
А ведь я читал, мужики, про почти аналогичный случай в российской истории.
Закурив сигарету, боцман Черных поведал притихшим морякам о происшествии, описанным русским писателем Владимиром Войновичем.
- При царе Николае I один пьяный мужик, как наш электромеханик Рудык, бузил в кабаке, его пытались урезонить: «Как же ты сидишь под портретом государя-императора и говоришь такие слова?». На что тот ответил: «Плевать я хотел на вашего государя!». Его, естественно, в кутузку и приговорили к битью шпицрутенами. А поскольку это было равно смертной казни, то такие дела доходили до государя. И Николай I, когда прочёл дело, написал резолюцию: «Передайте этому идиоту, что я тоже плевать на него хотел. Но моих портретов по кабакам, что бы больше не вешали»...
- Царь российский, конечно, был либералом по сравнению с диктатором Франко и его жандармами. И по поводу портретов, не в пример каудильо, рассуждал вполне демократично, - добавил к рассказу Антон Иванович.
Как бы там ни было, но праздник у моряков был явно испорчен. Понурив головы, они уныло шагали в сторону своей законной территории, на борт советского судна. И лишь матрос Димка Соколов, пытаясь поднять настроение, напевал вполголоса, слегка изменив, популярную в те годы песню: "Не нужен мне берег испанский (турецкий) и Африка мне не нужна..."