Характерный длинный нос, гОрбом переносица,
Вылезает из орбит спутник-экзофтальм.
К сожаленью, эта жизнь плохо переносится.
К сожаленью, эта жизнь - полная фаталь...
Потерявшим все права на лицо рыгали и
Запускали скрипочки в согнутый народ,
Потри-от-но дочеши, получи регалии,
Ставь шестиконечное жёлтое тавро.
Все симитское - трава, что старухой косится,
Что сжигается потом дым уносит вдаль.
К сожаленью, эта жизнь плохо переносится.
К сожаленью, эта жизнь - полная фаталь...
***
Какой еврей не любит птицы-тройки?
Душа-пролётка, кучер просто босс,
Шитьё в галопе поевропной кройки
Сползло на нет, и я остался бос.
За ворот льёт семитский грустный дожИдик,
В родном краю подорожанье круп,
Жизнь не пирожна, вид попутных рож дик,
И вновь пердит тройной фортунный круп.
Прибитым счастьем цокают подковы,
В дремучих мыслях стоптанный ас-Wald
Мой старый путь тобою забракован.
А для других я безнадёжно alt.
***
Мой спидометр отсчитывал абсциссы
В жёлтом городе распахнутых нарциссов
Раз-давали тормозное время-фору
Желтым светом проститутки-светофоры,
Кожа жёлтым, там где нервность паутинки,
Трёхпедально давят жёлтые ботинки,
Светит жёлтым астроложно жёлтый карлик,
Таксой зебру переходит жёлтый Чарлик.
Ядовита желтизна, легка, стервозна,
И жестока, как желтеющие звёзды,
Желторотых изменяя, быстротечна,
И практически всегда шестиконечна.
Желтый цвет моей судьбы бывает разный,
То в зёлёный перейдёт, то в ярко красный,
Он стабильности лишён и всякой веры,
Ночью кошково раскрасит в тёмно серый.
Канареечный билет как жёлтый идол,
Жёлтой песнею накормит жёлтый лидл,
На природу, на твоё потянет лоно,
Скажешь страннику : Катись! Горит зелёный!"
***
В жаре две тыщи третьего, в июле,
Вернётся из Москвы еврейка Юля,
Загрузит в легковушку пятый кофер
И скажет:"Здравствуй Deutschland и Hannover!"
Привет, постылый Ordnung, пункты, мера.
И грудь её четвёртого размера,
Поднимет вздох о днях столичных оргий,
Привет, страна терминов! Guten Morgen!
Промчимся по Беркузен и Ростокер.
Как доля эмигрантская жестока,
И как же нелегко для эмигранта
Зависеть от подачек Арбайтсамта.
Плётётся спотыкаясь жизни кляча,
Как с стенкой говорю со стенкой плача,
Твой взгляд как со смещённым центром пуля,
Юлить сердечко заставляешь, Юля!
Нам направленья жизни установит,
В шесть мест шестиконечный Магендовид.
Но лишь оттает водка-заморозка,
Сведёт все направления к московским...
***
Встретились два зайца: русский и еврей
На аллее жёлтых звёздных фонарей,
Закусив морковкой водочный пароль,
Сплавали к зайчихам вольным стилем кроль.
Заячья нирвана рвана силой бед,
Вдруг возьмись откуда заячий скинхед.
Часто так бывает или аб унд цу
Кто-то поломает кайф или мацу.
Мы построим суку, празднуя суккот,
Это ведь не заяц, это сучий кот.
Скажем дружно наххер будет поделом,
А потом добавим весело шолом.
Абундцу – всемя от времени
Сука – шалаш
Наххер – после
Wald - лес
alt - старый
***
В Россию можно только верить..."
Ф.Тютчев
Послепразднично, январно
Концентрируясь на вас,
Проверяет свой запарный,
Недостаточный словас,
Упирается бородкой
В колбасоды с бутерброй
Командир подлодной водки
И четырежды герой.
Наблюдает без истерик,
Стёкл как трезвышко с утра,
Как Москва влезам не серит
На творение Петра...
В Рашу может только верить
Недоразвитый зверёк,
То как вой она зазверит,
То сворует шекелёк.
***
Когда я снова появлюсь в четырнадцатой жизни,
Я буду прост и работящ, короче от сохи.
Я буду предан до конца берёзовой отчизне
И буду гневно осуждать свои ЖЖе стихи.
Я буду чистый славянин в своём нетрезвом виде,
И каждый сможет без труда мой матерный понять.
Я буду русских прославлять, евреев ненавидеть,
Мои могилы тут и там с размахом осквернять.
Меня Иваном будут звать, жену, наверно, Зина.
Мне будет все, что говрят, по нижнему плечу.
Я буду самый главный потр ебительской корзины...
Наверно, я за эту жизнь сейчас уже плачу...
***
"Каждая нация имеет право иметь своих подлецов"
Владимир Жаботинский
Странная поза - прогнутость наша:
Где бы мы ни были - нам по морде
Двинут и полный котёл парашный
Вручат, как самый почётный орден.
Жизни визитку под тридцать рано
Нам загибать - вот наступит сорок
Мысли упрутся ослом, бараном,
Серым поймёшь, что мозги из корок.
Вновь экзофтальмом еврейский цорес:
Скатится хамам слеза в угоду,
Ветер до соли просушит морось:
Антисемиты уйдут из моды.
Злобные мысли больных извилин
Спрячутся в темень дремучих норок,
Чтоб танцевали мы, а не ныли,
Чтоб на часах навсегда семь сорок.
Жизнь одноразова. Релаксация.
Мы ведь как все, рассуждая здраво,
Также, как самая малая нация,
На подлецов поимели право.
Прямо шагать, не вилять, не виться,
Плечи расправив, расправив плечи,
Нам недобитым есть чем гордиться,
Даже в стране, где гордиться нечем.
***
Не намазать на мацу please и danke,
Кто-то в пешки проходил, кто-то в дамки,
Кто-то плачет по тебе, кто-то сохнет,
Кто-то ахнет от тоски, кто-то охнет.
Театр жизни - для чужих пантомима,
Коль пропал уже не пан - пан то мимо...
Нам удачи не видать, не иначе,
Кто-то сохнет по тебе, кто-то плачет.
Сладкий вкус глубоких снов, запах едкий,
Всё запарнее словас людоедки,
Не садись в чужой пежо, даже в санки,
Не намазать на мацу please и danke...
***
Легким пёрышком долги протираю,
Эмиграция в итоге вторая,
Кто-то спустится в песок, кто-то в глину,
Я ж наверх, чтоб вышибать клинья клином.
Буду медленно взлетать выше-выше,
Чтоб из сердца острый кол как-то вышел,
Чтобы выкружить любовь и доверье,
Кто-то в пепел, ну а я в пух и перья.
Вы смотрите только вверх, но не косо,
Сходство клюва уловив с длинным носом.
Я пытался обитать в крепкой паре,
Потому что взгляд на жизнь светло-карий.
Размешав граненый спирт в светлой грусти,
Кто-то словом помянёт и отпустит,
Кто-то спустится в песок, кто-то в глину,
Я ж наверх, чтоб вышибать клинья клином.