Пепел на столе,
в горшке цветочном на окне дымит табак,
и в блюдце чайном от окурков стало тесно.
Лето в сентябре,
и кто сказал, что это бред, тот сам дурак,
а мне тепло, а мне тепло,
и в моей комнатке как будто много места.
И гитары звук,
Словно сердца стук -
Из обеих рук
Вырываю...
Жилы, как струна,
Песня, как страна -
Непонятная
И чужая.
И по той стране,
В грязной вышине,
Как стрела в огне -
Вспышка света:
То господь пустил
Из последних сил, -
Словно всех простил, -
Бабье лето...
Птицы в вышине -
они вернутся лишь к весне, устав грустить,
видать, и им порой приходится непросто,
только мне во сне бывало с клином журавлиным по пути:
им на юга, им на юга,
а мне туда, где бабье лето в окна бьется.
Серая земля
В каплях янтаря,
И из глаз заря
Льется...
Талая, как снег,
Горькая, как смех -
И делить на всех
Придется.
Потому что в ней,
Золотом аллей,
Как стрела в огне -
Вспышка света:
То господь пустил
Из последних сил, -
Словно всех простил, -
Бабье лето...
Время в тишине -
когда окончится последняя тетрадь, -
тогда, наверное, легко отпустит сердце...
Нам ли быть в беде:
уж если даже в сентябре под двадцать пять,
то к черту все, то к черту все -
снимай фуфайку и во двор и будем греться!