Мой дом озарив улыбкой,
ты в сердце мое вошла.
Была ты дымкою зыбкой,
рассветным ветром была.
Потом белела в тумане,
мерцая из глубины,
как пенное изваянье
на пьедестале волны.
Звезду путеводную в поле
искал я, судьбу кляня,
привязанный к своей доле,
как пленник - к хвосту коня.
И я подумал, что с нею
я сам дорогу найду, -
если я небом владею,
мне ли искать звезду!
Тебя я почти касался,
твой нежный чувствовал пыл,
но полюбить я боялся.
Боялся - значит, любил.
В моем затаился взгляде
огонь, который не гас.
И ты целовала в усладе
меня сиянием глаз.
В ту ночь убежать от страсти
твоя рука не смогла:
моя - на твоем запястье -
корсарским крюком была.
В кафе дрожали в тревоге
губы твои, когда
пугливые твои ноги
шли в мои невода...
Теперь ты уходишь, стирая
даже свои следы,
синяя тень морская
над синевою воды.
Вспомнишь ли ты былое?
Любовь ли - этот испуг?
Я чувствую только - двое
уже не сведут своих рук...
Наверное, утром ранним
в далеком грядущем дне
былое - синим сияньем -
метнется в твоем окне.
И среди пылью покрытых
бумаг, где царит хаос,
среди посланий забытых
и пожелтевших роз
ты, удивясь немало,
найдешь посланье одно,
словно на дне бокала
винного цвета пятно.
И скажешь внучке, от света
глаза ладонью прикрыв:
- Стихи одного поэта,
быть может, еще и жив...
А внучка, помедлив, спросит:
- Какой он? В каком краю?
Должно быть, пеплом заносит
его голову, как твою...
Я буду грезить свиданьем
над морем, над ревом вод,
и станет жизнь ожиданьем,
покуда вся не пройдет.
Изменница-жизнь, не ты ли
мои иссушаешь мечты!
Чего мы не поделили -
за что преследуешь ты?
Хотел бы я рев пучины
криком души побороть:
дай мне на миг единый
увидеть ее, господь!
Напев мой летит в печали
туда, где она бредет,
где пахнут морские дали
скорбью зелёных вод...
Вспомнишь ли ты былое?
Любовь ли - этот испуг?
Я чувствую только - двое
уже не сведут своих рук.
Но если ты все желанней
душе моей день ото дня,
то завтра - какое пламя
испепелит меня!
Перевод П. Грушко