Лишь ночь налетит с наскока,
всё, кажется, – страх и волненье:
и шорох в терновнике колком,
и голос чужой в отдаленье.
Не видно лесных прогалин,
от бури укрыты гнёзда,
лишь, цвета стальных окалин,
далёкие тлеют звёзды.
И степь шелестит тетёркой
и дышит хмельно и полынно.
На тысячи туч простёрто
земное предчувствие ливня.
14.10.95