Обручем боли сдавленные виски
Ждут в напряжении освобождения,
Ещё до смерти воскрешения…
Не нужно клятв до гробовой доски.
Но сжалось всё здесь
От глухого наваждения,
И что-то вязкое дрожит в груди.
Глухие стены не волнует крик,
Немые члены не разбудит плач,
И одиночество, как чёрный грач
Клюёт помятый, бледный лик.
И затоскует, как младенец
Покинутый, испуская рык,
Зверь в глубине душевной, слаб и дик.
Пронзит всё тело цепью пыль,
Закроет душу на глухой замок.
И тихо задушит фитиль,
Чтоб больше и вздоха сделать не смог,
Чтоб онемел и оглох,
В страхе глотая новую пыль,
Сам уж себе погасил бы фитиль.
И так без конца…
Без начала, без края…
С запёкшейся тоскою на губах
Встречать рассвет,
При жизни умирая;
Быть съеденным своею
Собственной Чёрною дырою,
Вдыхая пыль и одиночество немое,
Уже ль погибнуть суждено мне в четырёх стенах?
27.11.07