Пусть неминуема страда,
пшеничным золотом довольна,
глазами прожитого поля
в мои глаза глядела даль.
Я позволяла ей одной
быть собеседницей моею.
Что боль – сплошною пеленой,
что память кажется виной,
кому ещё сказать сумею?
Ей позволяла навещать
былые сны, былое счастье,
невольно истиной смущать,
невольно вымыслом прельщаться.
И мы навек друг другу сёстры,
а между нами – вёрсты, вёрсты...