автор Феликс Цыганенко http://www.proza.ru/avtor/feliksik
Снимок из домашнего архива. Ураган в Карском море.
В торговом флоте есть такое понятие: «хорошая морская практика». Это когда в сложных ситуациях капитан судна принимал решение один и на основе опыта – личного и коллег-судоводителей. Опыт судовождения в экстремальных условиях создавался предыдущими поколениями в течение длительного времени. Другое дело, что не каждый из капитанов его учитывал в сложной обстановке…
Приняв тревожную радиограмму об усилении северо-западного ветра до ураганного, суда укрылись в Обской губе за выступом полуострова Ямал. И лишь капитан Самоделов не стал ждать «милостей от природы», полагая это уделом перестраховщиков.
- Моряки мы или пехота?! – заносчиво восклицал судоводитель, бросая вызов морской стихии.
А вахтенному штурману приказал:
- Курс 260 градусов, идём к Карским воротам, - и перевёл ручку машинного телеграфа на «полный вперёд»…
Осенне-зимний период на арктических трассах – сплошная морока для экипажей мурманских рудовозов. Холодное Карское море словно норовит отыграться за те два-три месяца короткого лета и передышки ото льда и штормов. Это не «самое синее в мире, Чёрное море моё», или мелководная Балтика. Впрочем корабли и там умудрялись гибнуть. Как, например, пассажирское судно «Адмирал Нахимов» или огромный грузопассажирский паром «Эстония»! Что уж тогда говорить про бассейн Северного ледовитого океана, про тот обжигающий, ураганный ветер со снежной пургой? А арктические холода с приходом длинной в восемь месяцев зимы да полярной ночи?!
К этим погодным условиям – ещё и опасный груз! Таймырский цветной и редкий металл и медно-никелевая руда в трюмах судов смещали центр тяжести. От этого, неудобного для моряков физического закона, рудовоз качало словно «ваньку-встаньку» даже при небольшом волнении в царстве Нептуна. Как раз с медно-никелевой рудой наше судно и следовало из Дудинки в Мурманск…
Как и обещали синоптики: в Карском море ветер усиливался и часов через десять, достиг апогея. Огромные волны перекрывали палубу судна, рудовоз "Ургенч" зарывался носовой частью в морскую пучину, скрываясь под водой до первого трюма. Когда выныривал и задирался кверху, тонны воды Ниагарским водопадом обрушивались на теплоход. С ходового мостика было заметно, что главная палуба рудовоза опасно «играла», корпус на гребне волны судорожно дрожал, словно в припадке, грозя переломиться.
За тем, что творилось на палубе, моряки с тревогой наблюдали в носовые иллюминаторы. Громадные волны и ревущий ураганный ветер превращали пространство перед жилой надстройкой в сплошную водяную завесу, напоминавшую кипящий котёл. К тому же, судно нещадно било и качало. Всё, что не успели хорошо закрепить в помещениях, срывало, коверкало и ломало. От битой посуды в столовой и кают-компании - палуба усеяна мелкими черепками. Готовить горячее блюдо не рискнул даже повар-виртуоз Михалыч, потому питались лишь бутербродами.
Но больше всего людей изматывало отсутствие возможности уснуть. В кроватях забывались лишь на миг. Резкая качка выбрасывала с постелей. Механики умудрялись между вахтами отдыхать на палубе в ЦПУ, покрытой резиновыми диэлектрическими ковриками. Это позволяло хоть на короткое время забыться в тревожном сне. Измученные ураганом люди несли ходовые вахты и ждали, когда разъярённый Нептун сменит гнев на милость. Но движения судна почти не было, машина не справлялась со встречным ветром…
Совсем загрустили три судовые девчонки из обслуживающего персонала. В кают-компании они отдыхали, прижавшись друг к другу на диване. Девушки расклинились, спасаясь таким образом от качки. В каюты идти боялись и принесли с собой спасательные жилеты. Но в холодных водах Арктики они, что мёртвому припарка. У девушек появились грустные мысли, а матрос-дневальная Наташка, у которой был первый рейс, вытирая платочком мокрые глаза, твердила:
- Всё, девчонки, если останусь живой, с приходом судна в порт бегу в кадры, чтобы распрощаться с морем навсегда!
- До отдела кадров ещё надо дожить, - усмехнулась опытная морячка, буфетчица Марина…
Ввиду магнитных бурь и не прохождения радиосигнала отсутствовала связь с пароходством. К тому же ураганным ветром сорвало радиоантенны, но главное ЧП – было впереди…
Капитан Альберт Самоделов теперь вовсе не похож на «гордого буревестника». Расхаживая в рулевой рубке от борта к борту, он постоянно дымил американскими сигаретами.
- Лётчики бомбившие Берлин и арктические капитаны – курят только «Честерфилд», - нервно приговаривал долговязый судоводитель, заметно ссутулившись за последние пять суток урагана.
Ночью, при свете мощных прожекторов арктический капитан стал свидетелем Армагеддона на главной палубе. Не выдержали мощных ударов волн палубные конструкции. Со скрежетом обрывались, исчезали за бортом фальшборта и трубные «гуськи» подпалубных ёмкостей (балластных танков). В результате образовавшихся в палубе отверстий, в них стала поступать забортная вода. Гружёный рудой "Ургенч" принимал тонны воды, оседая на глазах растерявшегося капитана.
Обсудив со стармехом Сорокиным критическую ситуацию, они срочно подняли токаря Фёдора Коновалова. Из аварийного бруса, «точило» изготовил деревянные пробки (чопы), чтобы заглушить палубные отверстия. Но попробуй выйди на открытую палубу! Когда волны с грохотом били в левый борт, разбиваясь о фундаменты грузовых кранов и выступы трюмов. Превращаясь в стремительные потоки ледяной воды, они грозили унести за борт, всё, что было на их пути! Однако нет альтернативы, потому рискнули.
Матросов в спасательных жилетах и страховочных поясах пристегнули тросами к проушинам у грузового трюма. Сбавили ход, стараясь держать судно носом на волну. Выжидая момент, пока уйдёт очередной поток воды, матросы Дима Кудрявцев и Толик Акинфеев подбегали с кувалдой и чопом, обёрнутым в брезент, и вколачивали спасительную деревяшку в отверстие палубы!..
(Смотри фото, сделанное из иллюминатора каюты третьим механиком Валентином Худынцевым).
Израненное судно, словно после Трафальгарского сражения, входило в Кольский залив. Набежавшие после швартовки представители пароходских служб, любезно предлагали помощь в ремонте и снабжении. На камбуз выписали новую посуду, ремонтировали мебель, светильники и бытовую утварь. На палубе заводские специалисты снимали шаблоны, чтобы изготовить секции фальшбортов. Вместо них временно установили по бортам тросовые ограждения, леера, для техники безопасности! Ураган – дело преходящее, а простой судна - это прямые убытки пароходству. Так что быстренько подремонтировав потрёпанный рудовоз, диспетчера поставили судно под погрузку.
Вскоре теплоход взял курс на восток, в ту самую, заполярную Дудинку. Забыв о минувших мучениях и страхах, почистив «пёрышки», вышли в рейс и судовые девчонки. Новой посудой они сервировали столы для обеда. Такова уж диалектика морской жизни: в море мечтали о доме, а в отпуске – вновь тянуло покачаться на волнах!..