Не знаю я и где он жил,
И что на свете он творил.
Не знаю имени его,
Но расскажу вам про того,
Кто стал послушником шайтана,
И плетью бил того, чья рана,
С ударом заживала вновь,
Того, текла в ком грязь, не кровь.
И проклят был послушник этот,
На небесах и белым светом.
Вновь проклянали все его,
Все те, так часто бил кого.
Был взор его ужасней ада,
Не видеть больше ведь заката,
В глазах прозрачных и немых,
Теряли разум те из них,
Кто взор свой устремил гнилой,
И полный ненависти, злой.
Он сам ужасен был собой,
С опущенною в низ главой,
Стоял свои рога не пряча,
И плеть в руке держал колеча,
С ударом пятерых порой,
И меч держал в руке второй.
Тот меч прекрасен был собой,
Из крыльев ангела, святой.
Забытый, мертвый и простой,
Его в руке держал немой,
Что в ад попал идя тропой,
Совсем неправильной и злой.
И тот немой удары плети,
Не раз увидел в своей смерти,
Но благодарен был тому,
Кто причинял лишь вред ему.
Подарком был тот дивный меч,
Немого ж срок успел истеч.
И вот стоял судьбой проклятый,
С мечом и плетью бес рогатый,
Но взор его был удручен,
Впервые были чувства в нем.
Увидел он свою девченку,
Увидел ту, кому пеленку,
Однажды ночью он менял,
Но вот цветок его увял.
Стояла девочка меж теми,
Что жизни благо не ценили.
Стояла дочка между тех,
Кто позабыл любовь и смех,
Кто жизни путь свой сам прервал,
И не считали стар иль мал.
Когда то в том ряду немой,
Стоял с приподнятой главой.
Ведь самураем был когда то,
Обряд сеппоку ввел в тьму ада.
Слеза скатилась с глаз черта,
Упала на клинок. 'Мертва.
Погибла доченька родная,
За что же мне судьба такая'.
Поднял на руки он ребенка,
Тот не боялся рук нисколько.
Узнали дочери глаза,
Святого для нее отца.
И улыбнувшися черту,
Сказала, 'Папа я люблю,
Люблю тебя и всю семью,
Но ты покинул нас и я,
Лишилась света без тебя'.
Прочел молитву демон ада,
Ему казалось так лишь надо.
Поклялся богу одному,
Что будет верен лишь ему,
Пусть же простит его девченку,
В её главе совсем нет толку.
В молитве ноги он склонил,
А сзади демон к нему плыл.
И прокричал ему урод,
Раскрыв свой грязный, гнусный рот,
'Ты что творишь демон тупой,
Кому ты кланишься? ПоСтой!'.
Но не услышал слов тех бес,
Душой в молитве был он весь.
Лишь меч что на полу лежал,
Во тьме суровой засверкал.
Вонзился в голову врага,
Тот меч ,что с ангела крыла.
Затем клинок он устремил,
Туда где бес в молитве был.
Ребенок выпрыгнул из рук,
Подставил грудь, и сердца стук,
Вдруг вновь остановился,
А бес уж отмолился.
Взглянул на руки нет её,
А на полу лежит крыло,
Что к телу прикрепилось,
И с дочкой его слилось.
И лишь мгновение спустя,
Увидел ангела. Паря,
Тот взор к нему свой устремил,
А вскоре рай его сокрыл.