Мы стали утонченней и неслышней –
ни ярости, ни грубой хрипотцы,
которыми прославились отцы
и чем гордились, может быть, излишне.
Ура им! Только мы уже не те,
нас вечный Бах баюкал в высоте,
нам дурочка-«Катюша» диковата.
Мгновенье – и повиснет в пустоте
надсадный марш военного плаката:
оскал широкоскулый и щербатый,
и головы стандартный поворот,
и общей боли выдох длиннорукий,
на пальцах и в глазах сухой налет
эпической невыдуманной муки,
и подпись-вопль «Родина зовет!»