Этот стих о друге, который покинул нас очень рано.Его смерть была
нелепой роковой случайностью. Этот стих о его матери, в глаза
которой мне пришлось взглянуть.Этот стих о боли, преследующей нас
и догоняющей.
Я деталей не помню. Размылись они, средь сплошного густого тумана.
Только шорох опавшей осенней листвы, беспокоил мой слух очень рьяно.
Об утраченном прошлом грустить невдомёк было, мне… Я не знала утраты.
Только жизнь, оказалось, когда отдаёт, взамен требует большей расплаты.
Я зашла в светлый зал, этот зал помнил смех наших дружных картёжных баталий.
Он был милый и добрый, он был лучше всех. И мы все этот факт признавали.
Я спиной прислонилась к холодной стене. Чтобы стать, как она хладнокровной,
Под ногами скрипел очень древний паркет над неровною балкой опорной.
Те же книги знакомые в книжном шкафу. Тот же стол в центре комнаты старый.
Он спокойно лежал в жутком красном гробу: молодой, и какой- то усталый.
И споткнувшись о взгляд чьих-то плачущих глаз, вдруг сраженное сердце упало.
Вы когда- то смотрели в глаза матерей, чьих детей слишком рано не стало?
Она гладила раны живые на лбу, механическим, странным движеньем.
Ей как будто хотелось всей силой души, снять с родного лица напряженье.
Сколько лет я носила в себе эту боль, в пограничном участке сознанья,
Об утраченном прошлом не может грустить, тот, кому не дано это знанье.
Я деталей не помню. Размылись они. Всё пространство наполнилось болью.
И осенних цветов ледяной аромат будто стал моей плотью и кровью.